Дама с рубинами. Совиный дом

Горестный стон вырвался из груди герцогини, она дышала все тяжелее и тяжелее. Но заставила себя встать и, прижимая руки к груди, стала бродить по комнате. Ей ничего не оставалось, как быть гордой и снисходительной.

Ах, скорее бы прошел день и наступила ночь, тогда она останется одна и можно будет поплакать!

Снизу раздавался шум подъезжавших карет, в коридоре слышались шаги прислуги и шелест платьев. Гости собирались в комнате перед старой парадной столовой Герольдов, расположенной между обоими флигелями.

Это слышала и Клодина, неподвижно сидящая в кресле. При каждом звуке приближающихся к ее комнате шагов она настораживалась, и, когда они стихали, легкая краска покрывала ее лицо.

Почему ее заместительница, фрейлейн фон Болен, не шла к ней? Ведь было принято, чтобы дамы наносили друг другу визиты. Например, фрейлина с рыжеватыми волосами, бледная и скучная на вид, давно прошла к фрау Катценштейн.

На столе перед Клодиной лежали часы. Без четверти два ей нужно быть в зеленой гостиной, где будет ждать герцогиня, чтобы в ее сопровождении пройти к гостям. Клодина переоделась. Она надела легкий летний костюм из бледно-голубого фуляра с белыми кружевами и к нему приколола брошку и шпильки в виде эдельвейсов. На столе лежали веер из страусовых перьев и длинные светло-желтые перчатки.

Нерешительно взяла она их, надела… Пора было идти.

В коридоре ей встретилась фрейлейн фон Болен, которая, казалось, шла в комнаты своей повелительницы.

Девушки познакомились на придворных торжествах; фрейлейн фон Болен часто бывала в интимном кружке старой герцогини. Отец ее, бывший камергер покойного герцога, своими интригами вызвал недовольство его наследника и вынужден был удалиться от двора при весьма разоблачительных обстоятельствах. Старая герцогиня покровительствовала его семейству, считая его оскорбленным. Неизменная доброта побудила ее загладить нанесенную этому клану обиду, выбрав дочь камергера на освободившееся место Клодины.

Шею фрейлейн фон Болен, казалось, свела судорога: она никак не могла нагнуть свою голову для поклона.

Клодина протянула ей руку, но вдруг очутилась одна… Чуть помятый желтоватый шлейф фрейлины прошуршал мимо нее и исчез за одной из массивных дубовых дверей, ведущих во флигель…

Клодина спокойно повернулась и вошла в маленькую приемную герцогини.

Фрау фон Катценштейн сделала смешное лицо – доброе, сострадательное и смущенное.

– Ее высочество не подавала еще признаков жизни, – проговорила она и умолкла.

Но тут герцогиня появилась на пороге. Первый взгляд ее был устремлен на подругу: Клодина никогда не казалась столь прекрасной, как в этом простом легком туалете.

Герцогиня наклонила голову и пошла к противоположной двери, из-за которой слышались голоса – тихий голос герцога и холодный – принцессы Теклы. Герцогиня остановилась.

– Дай мне руку, – слегка охрипшим голосом сказала она, и они в сопровождении фрау фон Катценштейн прошли сквозь красные портьеры, поспешно отдернутые лакеями.

В салоне, где находилось человек двадцать, вдруг воцарилась полнейшая тишина…

Неужели это была герцогиня?

Маленькая изящная фигурка, стоявшая за зонтичной пальмой, схватилась, как бы ища опоры, за бархатную драпировку – ноги принцессы Елены дрожали во время глубокого поклона. Она подошла к герцогине по знаку матери, но напрасно наклонила черную головку – высокопоставленная кузина не поцеловала ее.

Никто не садился, все разговаривали стоя. Глаза барона Герольда были устремлены на Клодину, герцогиня все еще держала ее под руку. Молодая девушка смотрела на соседнюю дверь и вспыхнула от радости, когда показалась старая герцогиня.

Ее доброе лицо имело сегодня непривычно жесткое выражение, но Клодина не заметила этого.

Опираясь на руку Клодины, герцогиня подошла и поцеловала руку свекрови. Клодина глубоко поклонилась. Глаза ее с радостным ожиданием были устремлены в лицо августейшей старухи.

– А, фрейлейн фон Герольд, я удивлена, видя вас здесь. Ведь вы говорили мне, что необходимы вашему брату!

Она крепко сжала руки при последних словах и обернулась к фон Катценштейн, как будто Клодины не было.

Молодая девушка, стараясь сохранить гордый вид, отошла и встретила взгляд своего кузена.

Было тихо, только старческий, теперь ставший мягким женский голос говорил с «милой Катценштейн».

Клодина не оглядывалась, цепенящий ужас охватил ее. Она не знала, как подошла к герцогине, хотела заговорить, но в это мгновение отворились двери, и наследный принц, которому сегодня принадлежала честь вести бабушку к столу, торжественно и важно подошел к старой герцогине, и шелковый шлейф старушки зашуршал по ковру.

– Ваше высочество, позвольте мне уйти, – проговорила Клодина, обращаясь к герцогине, – сильнейшая головная боль…

На мгновение в сердце несчастной женщины шевельнулась жалость к девушке, бледность лица которой выражала страшное душевное волнение.

– Нет! – шепотом сказала она, потому что подошел герцог. – Я сама больна и борюсь, найдите и вы в себе силы.

Клодина вместе с другими пошла по коридору рядом с Лотарем и вошла в приемную.