Дама с рубинами. Совиный дом

Девушка не могла не улыбнуться.

– Я не думаю, Гейнеман, что мы можем присвоить эту находку, – серьезно сказала она, покачав головой. – Прежние владельцы, без сомнения, имеют на нее столько же прав.

Старый садовник смутился и испугался.

– Да ведь не станут же те… – проговорил он, запинаясь. – Но, боже мой, это было бы грешно, стыдно! Нейгауз, получивший богатое княжеское наследство, должен скорей откусить себе все пальцы, чем забрать эти бедные крохи… Конечно, – он пожал плечами с несчастным видом, – кто может знать! Есть господа, которым никогда не бывает достаточно, может быть, и барон захочет протянуть свою лапу. Ох! – Он со злостью почесал за ухом. – Я бы скорее представил себе, что свод небесный рухнет, чем то, что Нейгаузы отступятся. Это все равно, что смотреть, как кто-то станет масло с твоего хлеба снимать…

Он вздохнул и пошел к двери.

– Но все-таки вы должны взглянуть на эту штуку, барышня. Я сейчас пойду вниз и уберу камни, загораживающие дорогу. Надо еще попробовать, все ли в порядке в своде над головой, чтобы не случилось несчастья… Ну а потом будь что будет!

Вскоре Клодина в сопровождении брата и старого садовника спустилась в погреб.

Фонарь Гейнемана осветил прекрасный сухой свод. Стены были сложены еще в то время, когда строительные материалы возили из каменоломен. Они были гладкие, крепкие, не пропускавшие ни малейшей сырости. Потому неудивительно, что воск сохранился таким, каким его положили сюда давно истлевшие руки. Круги, ровно лежавшие один на другом, правда, несколько потемнели сверху от времени, но внутри были свежи и чисты, как будто только что приготовлены.

– Словно золото в слитках! – сказал Гейнеман, протягивая руку к стоящим вдоль стены кругам. – И все это собрали желтенькие крошки!

– А цветы, с которых они собирали пыльцу, цвели сотни лет назад, – дополнил взволнованный Герольд. – Если б я распоряжался находкой, я бы ее пальцем не тронул.

– О Господи! – запротестовал испуганный садовник.

– Хотя на этом воске нет надписей, как на вощеных дощечках, все же он является частью монастырской жизни, – продолжал Иоахим, не обращая внимания на восклицание старика. – Что происходило в душах монахинь, когда они придавали эту форму добыче, приносимой пчелами из цветущего, греховно-прекрасного мира, лежавшего за стенами их обители? О чем они думали?

– Позвольте, сударь, могу вам сказать безошибочно: они думали о том, сколько денег получат за воск, больше ни о чем, – сказал Гейнеман почтительно, но с таким хитрым взглядом, что Герольд расхохотался. – В монастырях всегда стремились к накоплению богатств; почитайте старинные рукописи – там подробно описано, какие длинные руки протягивали благочестивые сестры ко всему, что можно было подцепить. За свои молитвы они требовали, чтобы бедные души, боявшиеся того, что будет с ними после смерти, отказывали им не только земли, но и свои последние гроши.

Он навел луч фонаря на стены.

– Что за прекрасный погреб! Здесь нет ни малейшего следа пожара, который охватил тогда все. Мы можем пользоваться им, барышня! Все остальное засыпано, и потому надо вынуть воск и как можно скорее вынести его на воздух.

– Этого нельзя делать, милый Гейнеман, – решила Клодина. – Находка должна оставаться на месте нетронутой, пока ее не увидят Нейгаузы. Не напишешь ли ты Лотарю? – обратилась она к брату.

– Я? – воскликнул тот с комическим ужасом. – Все что хочешь, только не это. Ты знаешь…

– Да, я знаю, – ответила она, улыбаясь. – Я тоже не хочу иметь дела с бароном фон Нейгаузом. Я предоставлю решение Беате. Пусть она приедет сама или пришлет поверенного.

Герольд кивнул.

– Сообщить Нейгаузам необходимо. Люди злы, услышат о находке, увеличат ее в десятки раз, а потом станут болтать об утайке и тому подобное. А на мою сестру не должна упасть никакая тень. Лотарь будет думать именно так, как я говорю. Воск монахинь принадлежит тому, на чьей земле найден. Но, замечу, по римскому и всеобщему праву – только наполовину, а другая половина принадлежит нашедшему, то есть нашему Гейнеману.

Старый садовник вздрогнул и отмахнулся рукой, как будто его хотели ударить.

– Мне, старику? Чтобы мне досталась половина найденного на земле Герольдов? Вот была бы новость! При чем здесь я, когда камни выпадают из стены? Разве это заслуга? И разве мне нужны деньги? – Он энергично покачал головой. – У меня достаточно, даже слишком достаточно до конца моей жизни благодаря моей покойной госпоже. Нет, вы не должны обращаться ко мне с этим, сударь. Ни одного, самого крошечного кусочка воска я не возьму! Но согласен, что надо обратиться, куда вы хотели. Пусть кто-нибудь посмотрит находку, чтобы потом не было ненужных разговоров.

Глава 4

На другой день Клодина пошла через лес в Нейгауз, чтобы лично переговорить с Беатой.