Дама сердца

– Не торопиться, – ответила Режина. – Генрих Лимбургский не отважится напасть на Безансон. А, что касается графства Лангруа-Атюйе… Если лотаринги начнут военные действия, то придётся выполнять условия договора, подписанного с графиней де Лангр. Иначе лотаринги, расправившись в ней, возомнят себя непобедимыми и вторгнутся в Амуа. Я также считаю, что следует пригласить барона Ла Доля в Безансон. И переговорить с ним… Мой покойный супруг всегда доверял людям, а не пергаменту. – Предложила вдовствующая графиня.

Генрих задумался.

– Я отправлю гонца в Доль сегодня же, – решил он.

– Следует предупредить графиню де Лангр о возможном нападении. Пусть она укрепит границы. Дополнительные меры не помешают… – высказался коннетабль. – К тому же, я бы советовал вам, монсеньор, направить в Лангр одного из маршалов с отрядом из ста человек.

Совет ещё какое-то время обсуждал письмо Ла Доля и меры, которые следует предпринять в связи с предполагаемой угрозой вторжения лотарингов. И, в конце концов, одобрил предложение де Люинвиля.

Генрих не любил государственных советов и был рад, что необходимое решение было найдено достаточно быстро. После совета в Доль отправился гонец…

* *

Получив приглашение из Безансона, барон понял, что его письмо не осталось без внимания и Гильом явно обеспокоен.

Ла Доль, не медля, отправился в Безансон в окружении свиты и вооружённого отряда. Арман же, его старший сын остался в замке.

… Гильом встретил барона сдержанно. Он не выказал верному вассалу особенных почестей, кои некогда оказывал тому Рено II. Вдовствующая графиня проявила нескрываемый интерес к гостю и изъявила желание переговорить с ним тет-а-тет, считая, что присутствие Генриха ей не требуется (увы, она была не высокого мнения об умственных способностях своего отпрыска).

Франциск Ла Доль умел преподнести себя с лучшей стороны, выкать преданность короне, напомнить о своих былых заслугах, и наконец, очаровать женщину и завоевать её доверие; найти веские аргументы в подтверждение того, что лотаринги готовят вторжение в Лангруа-Атюйе.

После разговора с бароном, Режина, прониклась к нему доверием. И не только…

Ла Доля окружили вниманием, графиня Олтинген всячески благоволила к нему и советовалась по разным делам. Вскоре окружению Гильома стало ясно: вдовствующая графиня влюблена в барона.

Франциск и сам не ожидал такой удачи. Несомненно, это обстоятельство во многом поможет достижению его заветной цели – узурпации власти.

В середине октября примчался гонец с посланием графини де Лангр и донесением от маршала, направленного в Лангруа коннетаблем. Маршал сообщал, что лотаринги разоряют приграничные земли Лангруа-Атюйё. Они нападают неожиданно, грабят и убивают, сжигают целые селения. Война неизбежна…

Графиня де Лангр в свою очередь молила Гильома о дополнительной помощи: границы её владений с Нижней Лотарингией имеют слишком длительную протяжённость и ей не хватает сил, дабы противостоять неприятелю. К тому же она выказывала опасения, что до конца октября лотаринги предпримут решительные действия и попытаются захватить Лангр.

Гильом по настоянию матери вновь собрал Совет, уже второй за столь короткий промежуток времени.

Собравшиеся государственные мужи выказывали крайнее беспокойство, действия лотарингов становились опасными.

– Никто точно не знает, что задумал Генрих Лимбургский, – после советников, коннетабля и маршалов высказался барон Ла Доль, которого пригласила на совет Режина фон Олтинген. – Возможно, он лелеет дерзкие планы – захватить Безансон. Армия Нижней Лотарингии сильна как никогда. В прошлом году она дала достойный отпор Дитриху Эльзасскому[96], да так, что он до сих пор «зализывает раны». Но я не думаю, что герцог Лимбургский отважиться напасть на Бургундию раньше следующей весны. Всем известно, что зима – не лучшее время для сражений. Но мы можем предотвратить нападение на Амуа, если разгромим лотарингов в Лангруа-Атюйе… А для этого нужны силы.

Началось активное обсуждения речи барона. Коннетабль был с ним согласен.

– Лотарингам надо преподать урок! Дабы они не посмели зариться на бургундские земли! Пусть лучше пострадают Лангруа-Атюйе, нежели они, подобно саранче устремятся на земли Амуа!

Коннетабля единодушно поддержали маршалы и графиня. Советники колебались.

– Я внимательно выслушал вас и принял решение, – произнёс Гильом, – отправить в Лангруа-Атюйе войско под командованием коннетабля де Люинвиля.

– Монсеньор, – произнесла графиня, – в отсутствии коннетабля охрану Безансона следует укрепить верными людьми Ла Доля.

Франциск мысленно ликовал: вот уж точно не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь. Режина фон Олтинген, сама того не зная, с каждым днём приближала его к бургундскому трону.

«За это я сохраню вам жизнь, дорогая Режина… – решил барон. – А нынешней ночью я непременно посещу ваши покои и утомлю вас любовной страстью…»

На совете хранил молчание лишь один человек: камерарий. Он уже мысленно подсчитывал: во сколько обойдётся помощь Лангру. Получалось, что в кругленькую сумму.

* * *