Дама в черном

– После того, как вы это прочитаете, — продолжал он, — у вас будет время подумать, трудно ли такому субъекту предстать в ваших глазах под видом дядюшки, которого вы не видели больше четырех лет — ибо прошло четыре года, сударыня, прежде чем вы нашли этого почтенного ученого в глуши пампасов Араукании. Что касается воспоминаний сопровождавшего вас мистера Ранса, то они еще более туманны и несравненно легче могли изменить ему, чем ваши воспоминания и ваше сердце племянницы! Я готов умолять вас на коленях, сударыня: не будем ссориться! Все мы в очень тяжелом положении. Вы требуете, чтобы я уехал; я уезжаю, но я вернусь, потому что, если мы примем ужасную гипотезу о превращении Ларсана в старого Боба, нам еще предстоит отыскать самого старого Боба. В последнем случае, сударыня, я к вашим услугам и всегда готов служить вам самым преданным и искренним образом.

Эдит промолчала с видом оскорбленного достоинства, а Рультабий повернулся к Артуру Рансу со словами:

– Примите, мистер Ранс, мои глубокие извинения за все, что произошло здесь. Я позволяю себе надеяться, что вы, как истинный джентльмен, объясните все и вашей супруге. Вы упрекали меня за быстроту, с которой я высказал свое предположение, но вспомните, что миссис Эдит несколько минут назад упрекала меня в медлительности.

Но Артур Ранс уже не слушал его. Он взял жену под руку, и оба собрались покинуть комнату, когда дверь вдруг отворилась, и конюх Уолтер, верный слуга старого Боба, ворвался к нам, весь забрызганный грязью, в разорванной одежде. На покрытом потом лице, с прилипшими ко лбу прядями растрепавшихся волос, отражался гнев, смешанный с испугом, заставивший нас сейчас же предположить, что произошло какое-нибудь новое несчастье. В довершение всего он держал в руках отвратительную тряпку, которую и швырнул на стол. Эта тряпка, покрытая широкими красно-бурыми пятнами, была не что иное — мы сразу же догадались об этом, отшатнувшись в ужасе, — как мешок, в котором был вынесен лишний труп.

Уолтер уже что-то рассказывал по-английски своим скрипучим голосом, и все мы, за исключением Артура Ранса и его жены, спрашивали друг у друга: «Что он говорит? Что говорит?..»

Артур Ранс иногда перебивал его, задавая вопросы, в то время как Уолтер угрожающе махал в нашу сторону кулаками и кидал на Дарзака свирепые взгляды. На мгновение нам даже показалось, что он готов броситься на Дарзака, но Эдит удержала его одним жестом. И Артур Ранс перевел для нас рассказ своего слуги:

– Он говорит, что сегодня утром заметил пятна крови на английском шарабане и что Тоби был очень утомлен ночной поездкой. Это заинтересовало его настолько, что он решил сейчас же поделиться своими наблюдениями со старым Бобом, но он напрасно искал его повсюду. Тогда его охватило мрачное предчувствие, и он проследил ночное путешествие английского шарабана, что было нетрудно сделать благодаря сырости почвы и узнаваемому расстоянию между колесами; таким образом, он добрался до расщелины в старом Кастильоне, в которую и спустился, уверенный, что найдет там тело своего господина. Там он подобрал лишь этот пустой мешок, в котором, быть может, был завязан труп старого Боба. Теперь же, поспешно вернувшись на телеге крестьянина, Уолтер требует своего господина, спрашивая, не видел ли его кто-нибудь, и готов обвинить Робера Дарзака в убийстве, если ему его не покажут…

Мы все были поражены. К нашему большому удивлению, первой совладала с собой Эдит. Несколькими словами она успокоила Уолтера, пообещав ему, что через некоторое время старый Боб появится целым и невредимым, и отпустила его. Затем обратилась к Рультабию:

– Милостивый государь, у вас есть двадцать четыре часа, чтобы мой дядя вернулся.

– Благодарю вас, сударыня, — ответил Рультабий, — но если он не вернется, я буду прав.

– Но где же он может быть? — вскрикнула она.

– Я не смогу ответить вам на это теперь, когда его уже нет в мешке.

Эдит бросила на Рультабия уничтожающий взгляд и покинула нас в сопровождении мужа. Робер Дарзак выразил свое крайнее недоумение историей, рассказанной конюхом. Он бросил мешок в пропасть вместе с Ларсаном, a мешок выплыл один. Что касается Рультабия, то последний высказался в таком духе:

– Ларсан жив, смею вас уверить! Никогда положение не было более опасным, я должен уехать!.. Нельзя терять ни минуты! Двадцать четыре часа! Через двадцать четыре часа я буду здесь… Но поклянитесь, поклянитесь мне оба не покидать замок… Поклянитесь мне, Дарзак, что вы не позволите ей выходить из замка, даже применив силу, если это окажется необходимым!.. И затем… Вам нельзя оставаться в Квадратной башне!.. На том же этаже, где живет Станжерсон, есть две свободные комнаты. Вы переедете туда… Это необходимо… Сенклер, вы позаботитесь об этом переселении… После моего отъезда ни ногой в Квадратную башню… Ни вы, ни кто другой… До свидания! Постойте! Я поцелую вас… Всех троих!..