Дама Великого Комбинатора

И все же Геля не могла отвести глаз от этих двоих. Видеть их вместе было весьма странно, потому что в обычное время эти двое друг друга недолюбливали и всячески старались свести контакты к минимуму.

Катерина Белогорцева была одной из старейших сотрудниц, она начинала дело вместе с Димой еще двадцать лет назад. Более преданного ему человека Геля не могла себе представить. И ей было даже странно, как это Верочка не смогла до сих пор найти общего языка с Катериной. Вроде бы обе близки к начальству, могли бы дружить между собой. Но почему-то всегда разговоры этих двух женщин заканчивались ссорами.

И сейчас Геля не могла придумать ни одной темы, которая заставила бы этих двоих так по-дружески прогуливаться рядом. Но так как Геле самой нужно было поговорить с Верочкой, то она пошла следом. Нет, она не собиралась подслушивать, даже мыслей таких у нее не было, но…

Но разговор у двух женщин велся на повышенных тонах, и Геля внезапно услышала:

– Нет! Нет! И еще раз нет!

Это кричала Верочка. И вид у нее был возмущенный до крайности.

– Не так все было! Нет! Что ты придумываешь?

Она даже отскочила от Катерины, до такой степени была возмущена.

– Вот ты значит, какая! Подольститься ко мне захотела! Правду выяснить! А я тебе скажу, что будет! Не выгорит у вас ничегошеньки! Дима и не таких еще крутил!

Катерина тоже остановилась и смотрела на Верочку очень враждебно.

– Значит, не хочешь искупить содеянное? А ведь тебе Господь дает для этого отличный шанс.

– Я ничего плохого никому не делала! Всегда за правду боролась! Мне каяться не в чем!

– Ты лучше вспомни Петра Никодимовича!

Верочка замолчала, и Катерина усмехнулась. Но невеселая это была ее усмешка.

– Что замолчала? Вспомнила?

Верочка сделала шаг назад. Она прижимала руки к груди, словно бы ей внезапно стало холодно или трудно дышать.

– Откуда… Откуда ты узнала?

– От старухи Изергиль правда свет увидела.

И снова кривая усмешка.

– Помнишь еще такую?

– Она же умерла, – едва слышно пробормотала Верочка.

– Это ты знаешь. А откуда? Ты же с ней к тому времени уже не общалась. Что надо вы из старухи вытянули, а потом поминай, как звали. Даже на похороны не пришли.

– Я ничего такого не делала, я не виновата, что так получилось!

– Так ли уж и не виновата? А откуда тогда знаешь, что старуха померла? Уж не потому ли, что сами вы бабку к праотцам и спровадили? Ты и твоя подружка-тихоня!

Верочка отшатнулась еще дальше.

– Ты что говоришь-то? Грех какой!

– Про грех вспомнила! Ты бы лучше про него думала, когда к доктору Карапетянову бегала. Вот тогда грех был, так грех.

Верочка стала совсем бледной. Кажется, каждое слово Катерины впивалось ей прямо в душу. А Катерина на нее надвигалась, неумолимая и величественная, словно сама Немезида.

– Гадина ты! Не жить тебе счастливо! Попомни мое слово, скоро от собственной злости и жадности загнешься! Вот уже желтая вся стала, видать скоро конец твой!

Верочка и впрямь как-то пожелтела. От злости, должно быть. И какое-то время Геле казалось, что Верочка, несмотря на малый свой рост, сейчас вцепится Катерине в волосы. Но она сдержалась и вместо этого резко повернулась и бросилась бежать прочь. Катерина сделала движение, словно хотела схватить Верочку. Даже руку протянула ей вслед. Но затем передумала. Рука упала вдоль тела. А сама Катерина, пошатываясь, подошла к скамье и буквально рухнула на нее. Страхолюдные грифончики, в виде которых были сделаны подлокотники, прямо содрогнулись под ее весом.

Несмотря на то что поле боя и победа остались за Катериной, это далось ей нелегко. Женщина так тяжело дышала, что своим дыханием заглушала все вокруг. И лицо у нее стало красным, а щеки те и вовсе алели, словно две крупных помидорины. Геле даже стало страшно за нее. Все-таки Катерина была уже немолода, пятый десяток бабе пошел. Да и телосложение у нее было такое, кровь с молоком. И вот теперь Геля боялась, как бы эта кровь не бросилась Катерине в голову.

И Геля поспешила к женщине:

– С тобой все в порядке?

Катерина не ответила. Она молча копалась в своей сумочке.

– Помощь нужна?

Катерина нашла какие-то таблетки и вытряхнула две штучки на ладонь.

– Вода есть? – хрипло спросила она.

Вода у Гели была с собой. Катерина выхватила у нее бутылочку и жадно выхлебала ее всю до капли. Таблетки она закинула в рот и тщательно разжевала. Постепенно краснота с ее лица ушла. То ли вода оказала свое целебное действие, то ли таблетки помогли.

– Я издалека видела, что вы с Верочкой опять сцепились. Чего вы поделить все не можете?

– Сука она.

– Кто? – удивилась Геля. – Верочка? Да нет, нормальная.

– Это ты у нас ненормальная. Блаженная ты, Геля! Уж на что я молюсь усердно, а в доброте ты меня переплюнула. Во всех-то ты одни положительные качества видишь. Даже такую пройду, как эта Верочка, обелить пытаешься. А ведь на ней ни одного белого пятна нету. Если бы ты про нее знала столько, сколько я знаю, ты бы ее… Даже слов таких нету, как бы ты ее запрезирала!

– Да за что же?

– А за то, что она мать свою в гроб вогнала. И бабку! Да еще и брата своего изничтожила.

Катерина мрачно смотрела на Гелю, а та прижала руку к губам.