Дама выбирает кавалера (СИ)

Но даже бесконечная тревога за поручика не укрыла от меня того факта, что сегодня граф был совершенно иным. Он встретил меня в гостиной, ещё мрачнее, чем обычно. Весь всклокоченный, будто только проснулся или не спал вовсе. В домашнем халате и восточных тапочках с загнутым носком. Прежде я видела Голицына, одетого, с иголочки, с безупречно уложенными волосами. Что случилось теперь? Уволился парикмахер?

— Добрый день, мадемуазель. — Как обычно, короткий поцелуй ладони.

— Здравствуйте, Сергей Александрович. — Я постаралась улыбнуться как можно дружелюбнее. — Спасибо за листы.

Разлинованная стопка бумаги и карандаш лежали на клавесине. Мужчина взглянул на них несколько рассеянно, кивнул. И хотел было уже уйти, оставив меня наедине с музыкой. Я не стала воспринимать его пасмурное настроение на свой счёт, тем более что мне было о чём подумать.

— Вера Павловна… — Мужчина остановился в дверях, обернувшись ко мне.

— Да? — Я застыла, наполовину стянув перчатку с левой руки.

— Не согласитесь ли сегодня отобедать со мной? — Лицо его по-прежнему не выражало какую-либо ясную эмоцию.

— С удовольствием. — Мне даже не пришлось выдавливать улыбку, она вышла сама собой.

Конечно, ни о каком исследовании второго этажа и речи быть не могло. Голицын судя по шагам на лестнице, снова засел в своём кабинете, а я постаралась отвлечься музыкой. С листками дело пошло немного веселее. Я старательно выводила ноты на память правой рукой, левой рассеянно повторяя или предвосхищая написанное. Если когда-нибудь удастся познакомиться с Григом, надо будет обязательно извиниться. И не забыть перед отъездом уничтожить листы.

За работой удалось отвлечься от гнетущих мыслей и о комнате, загадка которой мне не поддавалась, и о поручике. Я не заметила, как пролетело время. Лишь когда Аглая вошла в комнату, тихо извещая, что стол накрыт, я заметила, что стрелка перевалила за два дня.

Стол в небольшой столовой был накрыт на две персоны. Хозяин дома при моём появлении, указал мне на стул и, дождавшись пока я сяду, занял место напротив. Двигать стул мне пришлось самой, от чего я совершенно отвыкла. В доме генерала для этого специально присутствовали слуги. Тут же кроме Аглаи, блюда разносил ещё один мужчина, судя по одежде — повар. Голицын заметил мой удивлённый взгляд, поморщился.

— Простите, Вера Павловна, у нас скромно. Без семи перемен блюд. — Граф ожидал услышать осуждение.

— Наоборот, мне по душе такое. — Улыбнулась я, встретив растерянный взгляд Сергея Александровича.

Нам разлили душистый рыбный суп, к нему подали пироги с яйцом и капустой и свежий, ещё горячий хлеб. Всё было настолько вкусно и как-то по-домашнему, что я чуть язык не проглотила. Только и старалась, как бы громко не прихлёбывать из ложки.

От основного блюда я отказалась, дожидаясь чая. Старалась не пялиться на мужчину напротив, пока тот аккуратно отрезал кусочки от своей запечённой утки.

— Спрашивайте, мадемуазель. Я же вижу, Вы как на иголках. — Кинул мужчина, не отрываясь от блюда.

— Вы с Марией Алексеевной так непохожи, неужели она и правда Ваша сестра?

Голицын застыл на месте, так и не донеся кусочек утки до рта. Та с весьма неприличным хлюпом упала обратно в свой жирный соус, пачкая скатерть и салфетку на груди графа. После короткой паузы мужчина одобрительно усмехнулся, а я облегчённо улыбнулась.

— Как Вы, возможно, заметили, у нас с Марией Алексеевной разные отцы. Да и разница в возрасте весьма приличная. Получили разное воспитание и, как следствие, разные взгляды на жизнь. — Он спокойно поймал улизнувший от него кусочек мяса и отправил себе в рот. — Мария Алексеевна смотрит на жизнь как на средство достижения своих целей, будь то новое платье или новая сплетня.

Я не очень элегантно оперлась локтем о стол, подпёрла ладонью подбородок и спросила.

— А Вы? Как Вы смотрите на эту жизнь?

Голицын не торопился с ответом. Отпил из своего бокала, пожал плечами.

— Как на приключение, полагаю.

— Сложно сказать подобное о человеке, на столе которого лежит Макиавелли. — Я откинулась на стуле, позволяя Аглае прибрать тарелки.

— Вы и до библиотеки добрались? — Сказано это было не со злостью, а скорее с интересом. Голицын отложил свои приборы.

— В первую очередь. — Не стала отпираться я. — Мой отец говорил, что для того, чтобы сложить правильное представление о человеке, необходимо взглянуть на его книжные полки.

— Ваш отец очень мудр. — Его тёмно-зелёные глаза вспыхнули жизнью. — И что же бы Вы сказали обо мне?

— Что Вы по-классически умны, вдумчивы и не боитесь сложных задач. — Граф чуть склонил голову набок, не останавливая меня. — А ещё беспардонно красивы и знаете себе цену.

Голицын рассмеялся, откидываясь на стуле. И я, наконец, увидела его искреннюю улыбку — источник морщинок у глаз и причину остановки сердца многих женщин.

— Кто Вас учил так мастерски раздавать комплименты, мадемуазель? — Теперь он был похож не на хмурого, всклокоченного ворона, а на хитрого змея.

— Это всего лишь искренность. — Я кокетливо пожала плечами, глядя как на столе появляется самовар и чашки для чая. — Позволите ещё один вопрос?