Дамасские хроники крестоносцев

Он продолжал посылать письма, пытаясь уговорить [князя] сдать ему город и получить взамен Химс, Баальбек и любые другие места, которые он пожелает. Джамаль аль-Дин Мухаммад бен Тадж аль-Мулюк уже был склонен согласиться на это предложение при условии гарантий установления мира, предотвращения кровопролития, сохранения процветания провинций и восстановления спокойствия, но, когда он попросил совета в этом вопросе у других, они отказались даже обсуждать это.[218] Атабек все еще посылал свой аскар на приступ, но эти схватки не были уже ожесточенными, и блокада города не была плотной, так как он стремился избежать кровопролития и скорее пытался восстановить мир, чем вести войну и чинить разрушения. В первый месяц джумаада (начался 24 декабря) Джамаль аль-Дин стал жертвой болезни, которая то усиливалась, то ослабевала, то обострялась, то отпускала, пока не стала столь тяжелой, что все надежды на его выздоровление исчезли. Ему не помогали ни умение врачей, ни заклинания знахарей, и он продолжал оставаться в таком состоянии, пока не подошел к предрешенному концу и не скончался на милость Аллаха в преддверии пятницы, 8-го дня месяца шаабана (29 марта), в тот же час, когда был убит его брат Шихаб аль-Дин Махмуд бен Тадж аль-Мулюк (да будет милостив Аллах к ним обоим). Люди удивлялись такому совпадению дня и часа, превозносили Аллаха и прославляли Его имя. Джамаль аль-Дина подготовили к погребению и похоронили в мавзолее его бабушки в Аль-Фарадисе («Райские сады»).

После его смерти лидеры и властители, посовещавшись, решили восполнить эту потерю, посадив на трон его сына эмира Абд аль-Даула Абу Саид Абак бен Джамаль аль-Дин Мухаммада. Обязательства повиновения и преданной службы были подтверждены торжественными клятвами перед ним и его титулом. Порядок и управление вошли в прежнее русло, разногласия были сведены к нулю, растерянность уступила место спокойствию, а печаль в сознании улеглась. Узнав о таком повороте событий, атабек Имад аль-Дин подошел со своим аскаром к городу, желая воспользоваться любыми трениями, которые могут возникнуть между лидерами после смерти их властителя, чтобы таким образом осуществить некоторые свои планы. Однако ситуация изменилась вопреки его надеждам и отнюдь не соответствовала его представлениям. Среди войск и вооруженного ополчения Дамаска он не встретил никого, кто не хотел бы продолжить борьбу и не горел бы желанием сразиться с ним в бою. Тогда он вернулся в свой лагерь, пав духом и расстроившись из-за своей неудачи.

Между тем с франками было достигнуто соглашение общими усилиями и при поддержке друг друга объединить силы, чтобы изгнать атабека и не позволить ему добиться своей цели. Для этого было подписано официальное соглашение с торжественными клятвами и гарантиями честного выполнения этих обещаний. Франки выставили условие выплатить им определенную сумму денег для укрепления их сил, а также предоставить им несколько человек в заложники во избежание каких-либо сомнений. Их требования были выполнены, деньги выплачены, и заложники из числа родственников командиров были направлены к ним. После этого франки стали вести подготовку к отправке подкрепления и оказания поддержки, для чего посылали друг другу письма с требованием собрать силы из всех замков и городов, чтобы изгнать атабека и не позволить ему осуществить его планы в отношении Дамаска, не дожидаясь того, когда он прочно укрепится и его трудно будет изгнать, так как его силы станут непобедимыми, и он станет одерживать победы над подразделениями франков и атаковать их города.

Со своей стороны атабек, поняв действительное положение дел и учитывая решение врагов объединить силы для нападения на него совместно с армией Дамаска, покинул свой лагерь у Дарайи в воскресенье, 15-й[219] день месяца рамазана (4 мая), и отправился к Хаурану, чтобы там противостоять франкам, если они атакуют его, или преследовать их, если они будут держаться от него на расстоянии. Некоторое время он проводил эту политику, а затем вернулся в Гуту у Дамаска и стал лагерем у Адхры в среду, 24-й день месяца шаввала (12 июня). Предав огню несколько ферм в Мардже и Гуте, вплоть до Хараста-аль-Тина, он отправился на север в последующую субботу, когда узнал, что франки со всеми своими силами разбили лагерь у Аль-Мадана.