Дамиано Де Лука (ЛП)

— Уверяю тебя, венский дебют эффективен. Гораздо эффективнее, чем предпочитаемый твоим отцом Королевский гамбит. — Она протянула руку, опрокинула темного короля и послала мне безмятежную улыбку. — Игра окончена.

— Это не просто игра, маман.

— Нет, это не так.

— Все эти годы назад ты специально отправила меня в Италию. Ты знала, что у папы роман, и знала, что я об этом узнаю.

Она откинулась в кресле.

— А, так ты догадалась…

— Как ты так спокойно к этому относишься?

— Я не растила идиотку. — В ее глазах светилась настоящая гордость. — Я знала, что в конце концов ты все поймешь.

— Я не знаю, как ты это сделала, но ты убедила папу отправить меня на территорию Де Лука.

Как я могла это пропустить?!

Маман нажала кнопку вызова дворецкого.

— Возможно, я предложила это его консильери.

Консильери папы женился на подруге детства Маман. Благодаря этой дружбе он всегда был неравнодушен к Маман.

— И ты помогала синдикату Де Лука. Дамиан… с какой целью? Ты пытаешься захватить синдикат Дамиана? — Я покачала головой. Этого никогда не случится. Даже через трупы всех остальных синдикатов. Я снова встретила взгляд Маман. — Ты связываешь себя с семьей Де Лука, помогая им. И через меня.

— Да.

— И ты только что встречалась с кем-то из ФБР, что должно быть связано с Арианой Де Лука. Но, скорее всего, она пришла в L’Oscurita в результате того, что трупов стало меньше после того, как сумма, которую получил Николайо Андретти, выросла до пяти миллионов долларов. Как тебе удалось это провернуть?

— Я не имею к этому никакого отношения. Это было всего лишь случайное событие, которое передвинуло несколько фигур на доске в мою пользу.

— Но этот удар привел к смерти Винса. Как ты могла так поступить с ним?

Она отвела взгляд.

— У него был рак. Он знал, что делает.

— Он был замешан?

Она не ответила.

Мои глаза сузились, а голос стал жестким.

— Маман, Винсент Романо был замешан во всем этом?

— Да. — Ее пальцы потянулись к убитому темному королю. — Винсент был хорошим человеком. Мы оба это знали. Спроси себя, зачем ему ввязываться во что-то гнусное?

Ответ: он бы не стал.

Это означало, что здесь должен быть какой-то хороший конец, но я его не видела. Я не могла видеть дальше проклятого предательства.

Возьми себя в руки, Рен.

— Ты отправила меня в Нью-Йорк на похороны Винса, воссоединив с Дамиано. Ты все время говорила мне, чтобы я ослабила бдительность, а это значит, что я нужна тебе с Дамиано. С какой целью?

Ее глаза опустились на шахматную доску, прослеживая длину упавшего темного короля.

— Шах и мат.

— Пожалуйста, скажи мне, что темный король — это не папа.

— Я могу сказать, что нет, но это будет ложью, мой маленький воин. А какой смысл лгать в такой ситуации?

Дворецкий вошел в библиотеку, и Маман заказала персиковую воду, как будто мое представление о ней не изменилось за день на все восемьдесят. Я хотела уйти, но застыла, не в силах отвести от нее взгляд.

Она ждала, пока я заговорю, изображая терпение. Ее дворецкий спросил, не хочу ли я чего-нибудь, но я даже не смогла открыть рот, чтобы отказаться. Маман отмахнулась от него взмахом руки, который только она могла сделать изящным.

Я была так слепа. Чертовски слепа. В мафии. Вне мафии. Это не имело значения. Я была марионеткой в любом случае. Я сглотнула, но во рту было слишком сухо.

Губы маман изогнулись вверх.

— Я сломала тебя, ma petite guerriere? (пер. мой маленький воин) Я взорвала твой мозг? — Маман негромко рассмеялась, встала и задвинула стул. — Я была рада видеть тебя, моя дорогая дочь. Однако я не ожидала гостей, и у меня есть планы на вечер. — Она похлопала меня по плечу и вышла из комнаты.

В комнату вошел дворецкий и огляделся в поисках Маман.

— Госпожа Витали? Мисс Витали? — Он дотронулся до моего плеча и легонько потряс его. — Мисс Витали?

Я повернулась к нему.

— Где моя мама?

Он протянул мне персиковую воду.

— Она сказала, что тебе это понадобится.

Хитрая, манипулирующая женщина.

Мой гнев вспыхнул. Я схватила воду, потому что да, она мне действительно была нужна. Осушив стакан, передав его дворецкому и поблагодарив его, я направилась к двери, где услышала, как Маман разговаривает с Гаспаром.

— Мы разговаривали. — Я посмотрела на нее и скрестила руки. — Куда ты идешь? — У меня были подозрения, но по мере того, как ложь погребала меня в своем предательстве, потребность услышать больше правды возрастала. Мне нужно было услышать, как она это скажет.

Она одарила меня безмятежной улыбкой.

— У меня есть неотложные дела.

— Более важные, чем твоя дочь?

— О, дорогая. Не пойми меня превратно. — Она обвела жестом безвкусное мраморное чудовище, которое называла домом. — Это все для тебя. Когда я уйду из жизни, это наследие будет твоим.

— Меня не интересует твое наследие лжи.

Она протянула руку и провела по моей щеке.

— Мне пора уходить. — Ее рука опустилась, и мое лицо обожгло то место, где была ее рука.

Мой взгляд скользнул по ее лицу. На ней были штаны для йоги Lululemon, свободная майка Vince и кроссовки Givenchy. Дорожная одежда. Еще раньше я заметила небольшой багажный набор для ночевки.