Дамир

До сих пор оставалась куча вопросов без ответов, но я надеялся, что сегодня смогу узнать хоть что-то из того, что меня волнует. Лию я не тревожил на этот счет, пока она находилась в больнице, не мог задать ей вопросы, ведь прекрасно понимал, что тема для нее очень тяжелая. А малышка и так была слаба, и нуждалась в моей поддержке, и я обеспечивал ее, был рядом столько, сколько мог. Только сегодня пришлось оставить Ли и Лапочку, с Валерией Евгеньевной и Денисом для подстраховки. Скорее, — это страх за семью, за любимых, и за Лию; страх, что она почувствует себя снова одинокой и брошенной. Не мог я допустить такого, не мог позволить ей думать об этом, потому что теперь она не одна, теперь есть доченька, есть я, есть Кирилл и ее родители.

Знаю, что Лии нужна большая семья, она всегда мечтала о любви, и теперь я сделаю все, чтобы она ощутила это, чтобы в нашей жизни все было иначе. А еще у меня было интересное предложение к Михаилу, но озвучить его собирался только когда верну малышку домой.

Мы подъехали к ангару, когда на улице уже совсем стемнело. Только сейчас я понял, что во мне снова поднялась буря негодования, стоило хоть на секунду вспомнить зачем я здесь появился. На данный момент было одно желание: наказать Шираева за каждую ранку на любимом теле, за каждую ссадину, наказать за ножевое ранение, и особенно за то, что посмел изнасиловать мою женщину.

— Ну, что же, пора, — серьезно произнес я, понимая, что в голосе появилась злость и стальные ноты.

Выйдя из авто, широким шагом прошел к двери и рванув ее, вошел в огромный ангар, залитый тусклым светом. С правой стороны в нескольких метрах от входа, стояла дыба, на которой, привязанным, лежал ублюдок, ожидавший своего наказания. Возле него находились двое мужчин охранников, а Кирилл стоял ко мне полубоком, немного дальше, в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Его поза выдавала напряжение, а плотно сжатые губы говорили о том, что брат был зол и явно поработал над мордой Артема. Он то и дело подносил сигарету ко рту, делая глубокие затяжки и выпуская дым в сторону. Чего я не ожидал, так это того, что Кирилл закурит.

— Что, брат, переживаешь за морду Шираева? громко спросил я, переводя взгляд на застонавшего от боли Артема.

Было отлично видно, что Кир уже знатно поколотил нашего гостя, отчего его лицо было заплывшее, а на теле виднелись синяки.

— Ты знаешь, Дамир, для меня семья на первом месте, — начал издалека Кир, а потом, отбросив окурок, повернулся ко мне лицом: — но, к сожалению, в семье не всегда все добрые и отзывчивые.

— Ты о чем? не понимая, к чему клонит брат, переспросил его, посмотрев ему в глаза.

— Бывают такие родственники, хуже врага, не слышал?

— Подробнее.

— Сегодня я понял, что не собираюсь защищать брата, — серьезно продолжал говорить Кирилл, медленно приближаясь к Шираеву.

— Кир, ты совсем охренел? стараясь быть спокойным, спросил я, по-прежнему смотря на него.

— Если честно, я не просто охренел! Познакомься: наш братик, собственной персоной, — кивнул он на мерзавца, испепеляя того взглядом.

— Что ты сказал? Какого еще брата?

— А вот он, у твоих ног.

Я прищурился, до сих пор ничего не понимая, и посмотрел на Шираева, который ехидно ухмыльнулся и сплюнул, да так, что все оказалось на окровавленной щеке.

— Что, братец, не ожидал? мерзко прохрипел Артем, смотря на меня заплывшими глазами.

— Это что за бред? Кирилл, объясни толком!

— Да вот пусть этот ублюдок тебе и объяснит, — зарычал Кир и ногой толкнул пристегнутое тело.

Я вздохнул и достал сигарету, прикурил, делая несколько затяжек, а потом, посмотрев на стонущего гада, приказал:

— Рассказывай!

— Братья мы все, братья. Отец у нас один, — прошипел он, хмурясь от боли.

— С чего ты взял, недоумок?

— А тут и брать нечего, сам знаю. Он-то от вашей мамки к моей ушел, когда она мной забеременела. Жил не тужил с ней, а вот тебя урода всю жизнь помнил, — добавил он, смотря на меня.

— С чего вдруг он обо мне помнил?

— А есть у тебя кое-что очень ценное, то, что ему должно было достаться.

— Ну, предположим! Тебе гнида, что от меня понадобилось?

— Ничего! Делай что задумал, и проваливай, — закашлявшись, просипел он, сплевывая кровь.

— Ты, мразина, не в том положении, чтобы мне указывать. Отвечай на вопрос!

— Не буду я отвечать. Мерзко разговаривать с дерьмом.

— Согласен, очень мерзко, — ответил я, подтверждая, что общение с ним не доставляет никакой радости.

— Парни, прессаните разок, — приказал Миша охранникам, и те подошли к дыбе, вставили поручень в нужное отверстие и принялись медленно прокручивать, растягивая тело Шираева в разные стороны.

— Су*а! зарычал он от боли, не в силах пошевелиться. Убей лучше, не мучай!

— Нет, Артемка, нет, просто так ты не умрешь. Только в муках. И время, отведенное для них, зависит только от тебя.

— А-а-а! Что ты хочешь, что?

— Остановитесь, — сказал я парням, и, отбросив окурок, произнес: — Какого х*ра ты полез ко мне в семью?

— Эта шл*ха, семья твоя, что ли?