Дамир

Услышав эти слова, мне показалось, что я получила оплеуху. И больно было от того, что словесная оплеуха была от самого дорогого мне человека, от самого близкого и родного. Да, он не раз обвинял меня в измене, после чего мы обязательно ссорились, но чтобы вот так, на прямую сказал, что я с кем-то сплю это впервые. Слова очень больно рассекли душу, и закусив губу, я подняла наполненные слезами глаза на парня, до сих пор не веря в услышанное. Он всегда знал, что был первым и единственным у меня мужчиной, а теперь вот так просто обвинил меня.

— Ты действительно считаешь, что если я надела платье, то значит, у меня есть другой?

— Женщина должна наряжаться для своего мужчины дома, а в люди выходить скромно одетой.

— Я, по-твоему, одета вызывающе? уточнила я, рассматривая свое платье до колен, и слегка поношенную куртку-плащевку, накинутую сверху.

— Платье должно быть до пола, чтобы не было видно твоих ног, — зло выплюнул он, а я боковым зрением заметила, как на обочине остановилась машина, но выходить из нее никто не спешил.

— И еще ты считаешь, что я с кем-то сплю?

— Ну, по крайней мере есть предположения. Тебя Пашка до дома подвозил, и говорил, как ты к нему приставала в машине.

— Что? ошарашено воскликнула я, надеясь, что мне послышалось и это мое глупое воображение сыграло шутку, но увы, Женя действительно это сказал.

— Что, хочешь сказать, что не лезла ему в штаны?

У меня внутри все похолодело от боли и сжалось в тугой узел. Почему люди такие гнилые и готовы очернить других, чтобы потешить свое самолюбие? За что? Перед глазами поплыло от удушающих слез, мне кажется, я даже прикусила губу до крови, а руки крепко сжали ворот куртки, стараясь придать телу хоть немного тепла. Так больно было слышать эти слова от человека, который пять лет делил со мной не просто квартиру, но и свою постель, свою жизнь. Который стал для меня самым близким и родным человеком. А ведь раньше он по другому ко мне относился, что же изменилось? Почему он перестал мне доверять?

— Жень

— Ты банальная шлюха, пригревшаяся под моим крылышком и думающая, что сможешь обманывать меня всю жизнь. И я же идиот, прощал тебя, думал, изменишься, а ты даже и не думаешь о наших отношениях.

Каждое его слово било по мне, по моим чувствам, словно молотом, и казалось, что не может быть уже хуже сказанных слов, но Женя находил их, обвиняя меня во всем, чем мог, и даже в том, что я слышала впервые.

— Сколько раз мне мать говорила, что такая провинциалка, как ты, только и мечтает отхватить лакомый кусочек, а потом исчезнуть. Только, дорогая моя, не успела ты, не окольцевала меня, вовремя я маму послушал.

По моим щекам уже ручьем катились слезы, я вздрагивала при каждом вздохе и всхлипывала так, что даже оборачивались редкие прохожие, желая посмотреть на этот концерт. Мне было так больно осознавать, что я ошиблась в Женьке, и больно слышать, за кого он меня принимал все это время.

Ноги практически не держали и мне жутко хотелось присесть, только вот все лавочки от ночного дождя были мокрыми, а от того приходилось искать в себе силы стоять. Стоять для того, чтобы сказать слова, которые я думала, никогда не будут произнесены, слова, которые отрежут меня от прошлого. Слова, но не воспоминания.

— Это конец. Нас больше нет. Прости, — прошептала я, и кое-как развернувшись, хотела сделать шаг, чтобы уйти от прошлого, но была резко перехвачена крепкой мужской рукой.

В этот же миг, я снова увидела злое лицо Жени, а через секунду щеку обжег сильный удар ладони, и я, потеряв равновесие, начала падать, коленом больно ударяясь об асфальт.

Боковым зрением я увидела, как из ранее припаркованной машины, неожиданно выскочил невысокий мужчина спортивного телосложения, и бросив на меня взгляд, тут же схватил парня за куртку.

— Дол*аеб, на*рен, ты что творишь? заорал он, и правой рукой врезал Жене по лицу несколько раз, и отшвырнув от себя, тут же подбежал ко мне. Руслана, ты как?

— Нормально, — тяжело дыша и все еще захлебываясь слезами, ответила я и почувствовала, как сильные руки подняли меня с земли.

Открыв заднюю дверь автомобиля, мужчина помог мне сесть на сиденье, оставив мои ноги на улице. Выражение лица было взволнованным, словно ему было какое-то дело до меня, а длинные, но нежные пальцы осторожно ощупывали щеку на наличие повреждений.

— Ран нет, но синяк к вечеру может появиться. Нужно приложить холодное что-то.

Я заметила, что он начал придумывать, где бы взять льда, учитывая, что магазина рядом не было, но я остановила его, не собираясь утруждать незнакомого человека.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, не нужно.

— Черт, у тебя же еще и колено разбито. Нет, я пойду ему еще вмажу.

— Нет-нет, не нужно, пусть идет с Богом!

— Но тебе же больно, Руслана.

— Порой душевная боль, сильнее физической, — ответила я, вытирая рукой слезы.

— Ты права.

— Спасибо вам, я пойду.

— Куда? прикрикнул он, смотря на меня удивленно. Я тебя отвезу, и это не обсуждается.

— Подождите, а откуда вы знаете мое имя? до меня дошло, что незнакомец называл меня по имени.