Дамнар. Неведение

Ярека поставили на ноги всего за неделю. Кэйа удивилась гостям, но деду возражать не стала. Вилфред временно переселился на лавку, уступив своё спальное место болезному. Девушки ночевали на кровати вместе. Благодаря неуёмной потребности молодого Волка в общении, Еся и Ярек вскоре освоились и приспособились к распространённой в Итернитасе речи. Она представляла собой смесь местных языков и была сильно упрощена, поскольку одной национальности у попавших в замок, как правило, не было. Некоторые слова оказались созвучны и с их родным наречием. В итоге, за время, проведённое в замке, помогая себе жестами и рисуя на песке изображения, ребята стали друг друга лучше понимать.

Кэйа оказалась более сдержанной, чем её покрывающийся шерстью родственник. Молчаливой, но с озорной искоркой в глазах. Ребята с удивлением обнаружили, что она волчицей не являлась несмотря на то, что приходилась Олафу внучкой. Её мать родилась уже после того, как Олаф стал Волком, но зачата она была ещё в человеческой семье. С полвека назад деда ранили в битве, он заразился. В полнолуние обернулся, но вреда беременной супруге не причинил – выскочил в открытую дверь и пытался сбежать в лес.

Джастин и Сет как раз ожидали рядом с городком, принесёт ли полнолуние новых Волков, когда люди пригнали к ним новообращённого Олафа, пытаясь его прикончить. Отбить оборотня от людей удалось, отделавшись всего одним погибшим человеком. Остальные селяне в панике бежали обратно в деревню и попрятались в избы. А его жена, Герда, не побоялась – в лес за мужем пошла. Братья увели супругов в Итернитас. [5]

Кэйа много хлопотала по хозяйству. Помогала слугам на кухне, поддерживала порядок в родных покоях и в некоторых комнатах замка. Без зазрения совести таскала домой еду – внучке вожака никто не отказывал, да и она особо не наглела.

И Ярек пропал. Как только сознание стало удерживаться в реальности длительное время, разглядел Кэйю. Она – девушка, надо признать, аппетитная. Смуглая, черноволосая, кудрявая – не в деда пошла. Уже по возрасту была на выданье. Глаза большие, карие с янтарным ободком вокруг зрачка. Пышногрудая, круглолицая – вся пылала здоровьем, спокойствием и достатком.

Стряпню её за обе щеки уминал так, что за ушами хрустело. Во все глаза смотрел на её улыбку, когда Вилфреду удавалось рассмешить родственницу. Даже с удивлением для себя ревновать к Волку начал, пока не выяснилось, кем ему Кэйа приходится.

Еся сразу заметила, как изменился в лице друг, когда впервые разглядел их новую знакомую, и грустно улыбнулась. Девичье сердце сразу чувствует, когда любимый человек судьбу свою находит. Неизвестно было, чем их знакомство ещё обернётся, но то, что Ярек иначе дышать начал – видно за версту, особенно ей, знавшей его как облупленного.

Они не являлись кровными родственниками, хоть и называли друг друга братом и сестрой. Так вышло, что у обоих родители померли, и приютила их сердобольная Милава, почившая жена Траяна. Он её случайно убил по пьянке, когда Есении только исполнилось двенадцать.

Очередной виноватый взгляд Ярека разбудил воспоминания: не более чем четыре года назад они сидели на мостике возле прудика, рядом со своей деревней, Берёзовкой.

– Давай убежим, а? Сначала в Кашин можно уйти, и потом ещё дальше! Земля большая, сможем найти себе место! – Ярек, держа её руки в своих, притянув их к груди, и проникновенно глядя в глаза упрашивал покинуть деревню.

– Ты головой-то своей думай, братец! – Еся, всеми фибрами души, стремясь оказаться подальше от дядьки, в ужасе пыталась отговорить друга. – Что люди скажут? Мы же с тобой не родные. Мужем и женой нам тоже никогда не быть, да и дети мы пока. Тебе хоть четверть века-то есть? – девочка дрожала от волнения и слёз, но руки убирать не стала – боялась обидеть.

– Ну и что, что дети, – упорствовал Ярек. – Я руками работать умею не хуже других мужиков. Ты тоже ленивой никогда не была – справимся! – Ярек действительно так считал, не сомневался ни на мгновенье. – И почему же не быть-то, раз не родные? – с этим вопросом паренёк густо покраснел и отвёл глаза.

Еся не выдержала, вырвала руку и вскочила на ноги, отвернувшись от друга. Прекратившиеся недавно слёзы снова норовили политься из глаз, а ей не хотелось, чтобы Ярек на неё такую смотрел. Насмотрелся уже. Когда отбил её от разъярённого дядьки, и она проговорилась, что Милава об угол лавки насмерть убилась не крысы испугавшись, а от неудачного удара нетрезвого супруга.

– Сам знаешь! – Еся с собой всё же не справилась и снова начала всхлипывать. – Будто не ты меня младенцем выхаживать помогал.

– А домой-то ты как пойдёшь? Не смогу же я тебя с ним наедине оставить? – Ярек насупился, кулаки непроизвольно сжались.

– Так-а что он мне сделает? Ты же соврал, что не один правду знаешь… – Еся храбрилась, но уверенности в том, что Траян будет вести себя как ни в чём не бывало, и её не тронет, не было.

Долго тогда длился их разговор, но Есе удалось уговорить Ярека остаться  – не хотела чтобы с другом случилось что непоправимое вдалеке от родной деревни.