Дамнар: Неведение

Флаум брел по коридорам Итернитаса на подкашивающихся и дрожащих от безграничной усталости лапах. «Хозяин слишком крепко уснул. Придется очень долго ждать»… Есения, за месяцы привязавшая к псу, не могла оставить его одного и, несмотря на цветные пятна перед глазами, шла рядом, начиная гладить и шептать ласковые слова, когда тот останавливался и прижимался к ней в поисках поддержки и ласки.

Коридоры Итернитаса были пустынны. Сейчас замок совершенно не интересовался псом. Он не мог перестать поглощать энергию, вырвавшуюся из тел двух бессмертных. И та часть души, что обладала сознанием, оплакивала сына, угодившего в западню.

Пёс непрерывно тихо скулил, тычась во все углы в поисках убежища на ближайшие месяцы, а может быть, и годы. Он предпочел бы прижаться к Хозяину, но понимал, что сейчас это ему недоступно. Для пса оставались досягаемы лишь запахи и собственные воспоминания. Заплетающимися лапами, Флаум упрямо тащился в покои. Не сумев дойти пяти шагов до комнаты, потерял равновесие, упал и поджал под себя лапы, свернувшись почти в клубок, отчаянно скуля и продолжая тянуться носом в сторону кровати.

Есения, понимая, что он хочет, с превеликим трудом помогла псу подняться на лапы и чудом, не с первой попытки, затащила его на постель.

Флаум вновь свернулся клубком, умиротворенно вздохнул, благодарно лизнул Есенину руку. Положил голову и устало закрыл веки, мгновенно уходя в самый глубокий сон, на который только была способна его природа. Есения ещё долго нежно гладила пса, заставляя себя проглатывать слезы и думать, что делать дальше. Когда дыхание у Флаума перестало ощущаться, прикоснулась к его шее, силясь расслышать пульс. Ей чудилось, что кровь еще течет по его венам и сердце бьется… И еще долго не могла заставить себя встать и отойти.

⋆○☽ ✵ ☾○⋆

Краски природы будто бы вывернулись наизнанку, а то и вовсе исчезли из некоторых вещей. Жнецы смерти суетливо дергались рядом с погибшими магами, подбирая их души, но исчезали в долине теней не сразу, а метались в панике рядом, будто бы в какой-то момент потеряв или забыв туда путь. Но все-таки они все ушли. Олаф, схватившийся за голову, стоял на коленях тело одного из своих подопечных, убитого осколком тверди юниверсума. И оплакивал смерть друга. Его смерть… Сет видел свою, сваленную неряшливой кучей одежду, всю в золе и саже, с ненавистным венцом князя проклятых, коронуя место его гибели.

Все, чего касались пылинки останков, впитывали её, и нагромождали разум мельчайшими деталями о себе, будь то камень, капля росы, травинка или зверь, всё более и более распыляя сознание.

Он чувствовал, как нити, питающие Селфиса истончились. Как капля за каплей из тела старшего брата выходит жизнь, оставшаяся без подпитки ближайших обожателей. Как сердце Джастина ровно бьется. Как он открывает глаза, удивленно оглядывается, пока еще не заметив могилы младшего брата, и начинает осмысленно стягивать с себя цепи. Затем осознает, что дышит, вдыхает намеренно, втягивая в себя частички останков Сета, витающие в воздухе, и хватается за шею, и затекшими пальцами с ошарашенным видом щупая собственный пульс.

Сет, распылившись в пространстве на ином уровне бытия, теперь видел, как глубоко в почве раскинулись корни Итернитаса. Гигантской грибницы, устремившиеся на все стороны света. Наиболее плотно его подземные ветви шли в сторону эльфийского дворца. Сам замок, как и его корни, мерцал светом, так похожим на блеск уносимых жнецами душ.

Внутри, рядом со скорбящей Есенией, глубоко спал его верный пес. Дыхание не требовалось фамильяру, но сердце еле слышно билось. Настолько тихо и медленно, что девочка наверняка не сможет заметить его стук.

Но сознание рассеивалось тем быстрее, чем дальше разносил ветер оставшуюся от тела пыль. Одна единственная мысль успела посетить Сета, прежде чем разум, не выдерживающий потока льющейся отовсюду информации, мог еще её оформить:

«Куда же запропастился жнец?»