Дамочка, что надо

Она стояла рядом с кроватью, соблазнительная в своем купальнике, как Флоренс Найтингейл, с бинтом и пластырем в руках. Грофилд улыбнулся, глядя на нее снизу вверх и чувствуя, как в нем шевельнулось желание. Он протянул руку и коснулся пальцем косточки на ее левом плече. Он медленно повел пальцами вниз по предплечью, к локтю, потом его пальцы сомкнулись на руке Элли, и он нежно притянул ее к себе. Она не сопротивлялась, только смотрела на него сверху вниз с чуть насмешливой улыбкой.

Продолжая улыбаться ей, Грофилд сказал:

– Я хочу, чтобы вы знали следующее: я женат. Она рассмеялась.

– О Боже!

Это была первая девушка, на которую он обратил внимание с тех пор, как связал себя узами брака. Но если все остальные станут реагировать таким же образом, это будет ад кромешный. Однако, умолчав о жене, он обрек бы себя на уйму неимоверных трудностей.

Насмеявшись вволю, она посмотрела на него, покачала головой и сказала:

– Это самое занятное вступление, какое я когда-либо слышала, а уж я, поверьте, слыхала такое, что закачаешься.

– Я вам верю.

– Вы и впрямь женаты? Или говорите так просто для того, чтобы девушка ни на что не надеялась?

– Всего понемногу.

– Ваша жена хорошенькая?

– Была хорошенькой, когда я видел ее в последний раз. Бог знает, какая она сейчас. Но вряд ли она стала бы возражать, если бы я вас поцеловал.

– Вздор.

– Вы думаете, она была бы против? – спросил Грофилд, напуская на себя такой же невинный вид, какой иногда с успехом принимала Элли.

– Да, думаю, – с насмешливой серьезностью сказала она.

– Тогда давайте не будем ничего ей говорить. Элли улыбнулась.

– Ну что ж, – согласилась она, – давайте не будем. Грофилд снова потянул ее за руку. Элли юркнула к нему.

– Вот, значит, какова ночная жизнь, да? – спросила Элли.

– В чем дело? – отозвался Грофилд. – Разве ты не в восторге, малышка? Я – так в полном.

Глава 5

Они снова вернулись в Сан-Мигель и сидели в баре на главной площади, где, как им сообщили, был самый центр ночной жизни городка. Бар назывался «Ла-Кукарача»: на стене была наискосок прикреплена весьма реалистичная фигурка рыжего таракана фута в полтора длиной.

Зал был обычный, квадратный, со столиками и стульями. Сбоку стояла пианола-автомат. Стойка отсутствовала, внутри бар был похож на питейное заведение не больше, чем снаружи; им стоило немалых усилий отыскать это местечко, поскольку с улицы оно выглядело так, будто там вовсе ничего не было, да и вообще то, что это бар, не сразу укладывалось в голове. Стулья и диваны были сделаны из пластика и пенорезины, что делало заведение похожим на самую модную в мире приемную врача.

Время от времени Санчо Панса в грязном переднике пробирался сквозь толпу, принимал заказы и уходил, а немного погодя возвращался и приносил либо то, что вы заказали, либо что-то еще.

Публика напомнила Грофилду о доме, но лишь потому, что одно время он жил в Гринвич-Виллидж. На Макдугал-стрит и Восьмой улице в каждой ловушке для туристов можно было увидеть такие же лица: и туристов, казавшихся сердитыми и рассеянными, и грязных небритых подростков, сшивающихся поблизости. Эти ребята бесились и умудрялись выглядеть одновременно и старше, и моложе своих лет. И туристы, и юнцы чувствовали себя неловко, ни тем ни другим не удавалось этого скрыть.

Но были тут и люди третьей разновидности. Вокруг Сан-Мигеля разместилось поселение американских пенсионеров. По здешним меркам тысяча долларов в год – большие деньги, поэтому старики могли наслаждаться таким же хорошим климатом, как во Флориде или Калифорнии, только за гораздо меньшие деньги. На фоне пенсионеров и туристы, и юнцы выглядели еще глупее, чем при любых других обстоятельствах.

Было уже около девяти вечера. Грофилд и Элли приехали в город после обеда, поглазели на витрины лавочек, где торговали главным образом поделками из серебра и соломы, побродили по древним улочкам, разглядывая старые дома, сделавшие городок национальным достоянием, а теперь вот зашли сюда посмотреть, как и что.

Элли сказала:

– Если мы поторопимся, то успеем вернуться в гостиницу и поплавать в бассейне при свете луны.

– В чем дело? Не выдерживаешь здешнего ритма?

– Похоже на то.

– Ну что ж, допивай.

Они прикончили выпивку и бочком пробрались к двери, спотыкаясь о колени ближних. Воздух на улице был свежий, а ночь – темная. Перед ними лежала плаза, или площадь, вся в цветах и зелени, пересеченная геометрически ровными дорожками и расписанными орнаментом изгородями. Посреди возвышалась эстрада, под крышей которой тускло горела единственная голая лампочка.

– Давай пройдемся вон туда, к эстраде, – предложила Элли.

– Ну что ж.

Взявшись за руки, они прошли по мощеной улице через небольшой парк и поднялись на эстраду. При свете лампы Грофилд поцеловал Элли, теплую, гибкую и мягкую. Ее блузка наэлектризовалась и прилипла к его ладоням.