Дамочка с фантазией

– Итак, мы остановились на том, что Ирина придумала агентство "Прихоть". Она была знакома со многими богатыми людьми и сделала вот какой вывод: богатство само по себе - вовсе не лекарство от скуки. Многие просто не знают, как можно развлечь себя. Обычные забавы приелись. А фантазии не хватает. Причем душа просит вовсе не стандартных развлечений, а чего-то… поганенького. В точности по пословице: "Захотелось барыньке вонючей говядинки!" Мужчины в мечтах видят себя грабителями. Женщины - проститутками. Такие психологические вывихи известны врачам как аномалии. Пластовы стали делать на этих аномалиях деньги, и даже немалые. Начиналось все как шутка: например, дамы, изображающие "желтобилетниц", просто завлекали клиентов, но не садились к ним в машины. В последнюю минуту появлялся "патруль", девушка убегала. Налеты на квартиры тоже носили характер психической атаки. Но постепенно клиенты входили во вкус и начинали отрываться всерьез. Типичный пример "мероприятия" - так мило назывались акции агентства - так называемая "Лунная ночь", жертвой которой стала Люда Головина. - Долохов взглянул на Валентину. - Да-да, та самая, с которой мы познакомились на поминках по Сергею Пластову. Эта барышня открыла мне глаза на очень многое! В частности, на ту же Люду Рукавишникову… Ты с ней лучше всех знакома, Валентина. И какое она произвела на тебя впечатление?

– Да и сама не знаю, - ответила Валентина. - И страшно то, что она творила, и жалко ее. Такая жуткая смерть… Алена считает, что ее могла застрелить какая-то из ее жертв, ну, из тех девушек, которые были ею ограблены, унижены…

– Я так теперь не считаю, - перебила ее Алена, махнув в сторону лежащего на кухонном столе пистолета. - Это "вальтер", я так понимаю? Калибр пять и шесть…

– Ого, - сказал Долохов.

– Да ну, ничего особенного, - усмехнулась она. - Просто у меня в одном романе женщина все следствие запутала как раз с помощью патронов от "вальтера", ну и я немного знаю это оружие. Так вот, с тех пор как я увидела этот пистолет, сразу поняла, кто мог так метко уложить "бедную Люду". У Ирины Пластовой часом не было разряда по стрельбе и по тяжелой атлетике?

– А при чем тут тяжелая атлетика? - удивилась Валентина.

– Только тяжелоатлет мог с такой небывалой легкостью тащить меня по коридору вагона и толкнуть, как ядро! - усмехнулась писательница.

– И тем, и другим занималась Ирина Петровна, тут вы правы, - кивнул Долохов. - Так вот про Люду Рукавишникову… Про нее отдельно можно было бы роман дамский писать. Жалостны-ый, спасу нет. И очень страшненький. Потому что это была бы история про явившуюся из глухой провинции девочку, которая откровенно шла по трупам, чтобы зацепиться за хорошие деньги, за жизнь в большом городе, за человека, которого она выбрала себе в мужья…

– Это Сережа, да? - спросила Валентина. - Сережа Пластов? - И тут же покачала головой: - Нет. Он не мог быть. Потому что когда она пришла ко мне, Сережа был мертв уже сорок дней. А у нее беременность - четырехнедельная. Значит, кто-то другой?

– Другой. Сам Олег Пластов, как я понимаю. Ирина следила за ними, знала, что они спят. У Олега часто бывали другие женщины - иногда клиентки "Прихоти". Но Люда входила в число ближайших, самых доверенных сотрудников. Так же, как некий Роман Карташов. Люда слишком много знала и о делах агентства. Она стала опасна. Девушка подозревала неладное, чуяла беду, но была уверена, что, забеременев от Олега, она себя защитила и добилась всего, о чем только мечтала в жизни. А вышло наоборот.

– Ох, она несла такую чушь у меня на приеме… о какой-то прописке… - задумчиво сказала Валентина. - Я, помню, еще пожалела ее будущую свекровь… А потом-то что вышло! Как странно, что и Олег, и Люда погибли фактически в один день!