Дамская комната

Матильда чувствовала одновременно и ярость, и огорчение. Очень уязвимая к возможности попасть в смешное положение, она была не меньше расстроена чувством своей ответственности, хотя и не была ни в чем виновата, за состояние, помрачавшее рассудок своего поклонника. Сознание того, что не в ее силах изгнать из него демонов сумасбродства, ее удручало.

До улицы Кэнкампуа она добралась в состоянии глубокого волнения. Но у нее не оказалось достаточно времени задуматься над тем, в чем тут дело. На этот раз в мастерской оказался Бертран, навещавший ее теперь все реже и реже.

— Большая новость, мама! Возвратившаяся в Париж королева прислала к нам своего камергера заказать цепочку из чеканного золота для маленькой принцессы Маргариты, своей младшей дочери. Она хочет, чтобы цепочка была безукоризненного качества, и желает получить ее как можно скорее.

— Вы послали с камергером образцы моделей, которыми мы располагаем?

— Я предложил ему все наши эскизы. Ее величество сама выберет то, что ей понравится.

— Как скоро мы получим ее ответ? И когда должна быть готова цепочка?

Погрузившись снова в работу, она забыла о тяжелом дне, который начался так необычно и так неприятно продолжился, и, отбросив все, занялась только королевским заказом, который должен был прибавить блеска к репутации их дела.

Уже при Бертране, заразившем ее своим возбуждением, а потом и одна, когда он ушел, она работала до колоколов СенМаглуар, возвестивших окончание рабочего дня.

К вечеру серое небо стало еще более мрачным от словно набухших снегом туч. Снова посыпались крупные хлопья, под пеленой которых Матильда спешила домой. Она подбирала складки плаща и старалась не поскользнуться на своих защищавших обувь деревянных подметках.

Встретивший ее дома запах горевших в камине поленьев почти успокоил Матильду.

— Ну вот, дорогая моя! — воскликнул Этьен, увидев ее в дверях. — Вы можете гордиться тем, что довели человека до сумасшествия!

— Что вы хотите этим сказать?

— То, что сказал, дорогая: из-за вас наш зять Жирар впал в безумство.

— Окончательно?

— Да я вижу, вы были в курсе его состояния, раз вас интересует лишь степень его сумасшествия!

— Увы, друг мой, как я могла этого не знать? Не дальше чем сегодня, после обеда, он остановил меня на улице со своими абсурдными речами, которые не остались незамеченными даже для прохожих!

— Примерно так я и думал.

— Вы видели его?

— Да, видел, с ножом в руках!

— Что вы говорите?

— Истинную правду. Разъяренный вашим отказом, ваш поклонник решил отделаться от препятствия, стоящего между ним и вами.

— Господи!

— Да, да! Спрятавшись под навесом нашего дома, он ждал, по колено в снегу, когда я буду возвращаться домой, чтобы принести меня в жертву своей безумной страсти.

— Этьен, вы шутите!

— Ни в малой степени, мамочка! Дядя правда только что пытался заколоть папу!

— Это просто немыслимо!

Не сняв даже плаща, Матильда в замешательстве упала на кофр, стоявший у двери. Пока она вынашивала в себе жалобные мотивы на явно фантастическую тему собственной смерти, ее муж из-за нее подвергся настоящей опасности, которой угрожал ему Жирар!

— Боже мой, Боже мой, если бы я только могла подумать…

— И что бы вы сделали, дорогая, если бы знали, что супруг Шарлотты намерен пожертвовать мною ради ваших чар?

Он улыбался. Взяв в руки голову жены, он поцеловал ее лоб, в уголок губ и в щеку.

— Ладно, успокойтесь, милая, видно, мой час еще не пришел. Вы не должны сожалеть о своем благоразумии.

Матильда спросила:

— Что же все-таки произошло?

— Жирар не заметил моего слугу, который бросился на него, прежде чем тот успел нанести удар. Уж не знаю, чем бы все кончилось, если бы ему не помешали. Рука его да и все тело дрожали, и он кричал, что еще разделается со мной.

— Увы! Шарлотта знает?

— Конечно, ей надо было об этом сказать.

— Когда Жирара обезвредили и задержали в доме, не спуская с него глаз, я послал сына в Центральную больницу за сестрой, как бы она ни была занята. Он как можно осторожнее рассказал ей о том, что произошло. Впрочем, она, по-видимому, не выказала большого удивления.

— Я сто раз хотела с нею об этом поговорить… но мне это было так трудно…

— Знаете, дорогая, надо было быть слепым, чтобы в последние месяцы не замечать этого во время наших семейных встреч.

— Вы догадывались, Этьен?..

— Разумеется. Однако я прекрасно понимал ваше молчание и нежелание говорить мне об этих его отклонениях, последствий который я не мог себе представить, как и вы. Моя бедная сестра, очевидно, думала так же.

— Какая грустная история… И что же вы с Шарлоттой решили делать?

— Прострация, в которую впал Жирар после приступа сумасшествия, облегчила нашу задачу. Она дала ему успокоительного, кажется какого-то лекарства на маковом соке, потом его уложили на носилки и доставили в ее сопровождении в Центральную больницу, где она будет присматривать за ним и следить за лечением.

— Она не очень страдает?