Дамская вендетта

— Уверена, — твердо ответила я, подумав, что Родионов, наверное, сравнил меня со своей ненаглядной Катенькой, у которой очень слабая психика. — Но меня беспокоит другое…

— Что именно?

— Я хочу засадить Руслана Карагодова за решетку, но не уверена, что смогу его зацепить.

— Да, это сложно, — согласился Родионов. — Митяя, а если быть точным, то Диденко Дмитрия Павловича, пристегнуть к этому убийству будет проще.

Мы разговаривали и медленно приближались к обрыву, стараясь обходить следы от шипованных шин, поэтому проваливались едва ли не по колено под снег. Я чувствовала, что мое сердце начинает биться учащенней. Искрящийся снег слепил глаза, хотелось надеть темные очки, но, к сожалению, их у меня под рукой не было. Последний шаг, и я, покачнувшись, едва не упала в бездну. Усталость и нервное перенапряжение давали о себе знать. К счастью, Сергей удержал меня своей сильной рукой.

— Да, они там, — сказал он, прищурившись от солнца. — Я вижу машину, лежащую на боку… Железный гроб, один на двоих…

То, что я увидела, оглянувшись, повергло меня в шок. Нет, это был не снег, окропленный кровью, а два темных пятна на другой стороне оврага. Два человека беспомощно пытались подняться наверх по противоположной, самой пологой стороне оврага, но у них это не очень-то получалось.

— Они живы, — сказала я, не веря своим глазам. — Вот это удача!

— Кто? — удивился Родионов, потом перевел взгляд на мою руку. — Не может быть! Хотя в «БМВ» наверняка были подушки безопасности. Иногда они здорово помогают. Что ж, лучшего и ожидать нельзя было.

— Надо их спасать. Они, наверное, ранены и страшно замерзли. Видишь, продвижения практически нет. По-моему, их силы на пределе. Еще час-другой, и они просто-напросто замерзнут.

— Хорошо, по машинам! Подъедем к оврагу с той стороны, а потом уже на месте сориентируемся, как лучше их вытащить.

— Нет, Сергей, нам самим не справиться с этой задачей, — сказала я и заметила удивление на лице Родионова. — Не знаю, как ты, но я не склонна переоценивать свои возможности. По-моему, надо вызывать спасателей МЧС.

— Наверное, ты права. Сейчас я позвоню в службу спасения. — Сергей достал мобильник и вдруг выругался.

— Что случилось?

— Батарея разряжена, — с досадой сказал Родионов.

— Всего-то! А я думала, что произошло нечто экстраординарное и ты собираешься обвинить в этом меня. — Я достала свой мобильник и благополучно набрала телефон службы спасения. — Алло, здравствуйте, вас беспокоит частный детектив Иванова Татьяна Александровна.

— Что у вас случилось? — спросил меня мягкий женский голос.

— Я хочу вам сообщить о чрезвычайном происшествии, произошедшим недалеко от поселка Михайловка. Автомобиль «БМВ» упал в овраг. В нем находились двое людей. Они живы и пытаются самостоятельно выбраться. Думаю, что без вашей помощи им это не удастся.

— Вы были свидетелем падения?

— Нет, девушка, я свидетель не падения, а того, как двое раненых людей ползут по снегу, из последних сил пытаясь спастись, — довольно резко сказала я. — Я готова ответить потом на все ваши вопросы, но прошу вас — сначала отправьте спасателей! Думаю, что без вертолета им не обойтись.

— По-моему, жив только один, — сказал Родионов, внимательно вглядываясь в даль. — Кажется, это Гуревич, и он безуспешно пытается вытащить наверх тело своей дочери.

Диспетчер службы спасения задавала мне свои вопросы, а я не могла на них отвечать — спазм сжал мое горло. Неужели Галина мертва? Я так надеялась, что она выступит свидетелем против Карагодова, а также прольет свет на убийство белозубого.

Глава 19

Когда мы с Кирьяновым вошли в больничную палату, Владислав Витальевич посмотрел на нас с грустной улыбкой и сказал:

— Во всем виноват я и никто другой. Я неправильно воспитывал дочь, я всегда восторгался ее красотой и непосредственностью, я не жалел на нее никаких денег, дал ей хорошее образование, но не замечал, как она катилась по наклонной плоскости. Она вышла замуж за первого встречного пьяницу лишь для того, чтобы избавиться от моей опеки и творить все, что ей заблагорассудится. Я многое ей по-отцовски прощал, но, когда Галю обвинили в краже, я понял, что это предел, черта, переступив которую она уже не сможет вернуться назад. Дочь умоляла вытащить ее любыми путями, вплоть до того, чтобы дать взятку судье, но я пошел на принцип…

— Разве в том, что Галю тогда не посадили, не ваша заслуга? — поинтересовалась я без всякой дипломатии.

— Нет. Я однозначно сказал Галине, что у нее только один выход — признать свою вину и раскаяться в содеянном. В этом случае ей дали бы условный срок. Я свято верил, что так будет лучше для нее самой.

— Чем? — одновременно спросили мы с Кирей.

— Как чем? Признание своей вины означало бы, что она готова поставить точку на своем прошлом и начать новую жизнь. Теперь, к сожалению, очень поздно я осознал, что порой надо поступиться своими принципами и пойти на сделку с совестью. Если это не сделаешь ты, то за тебя это сделает кто-то другой.

— Что вы имеете в виду? — удивился Кирьянов. — Кто помог вашей дочери избежать наказания?