Дамские пальчики

В феврале мы виделись не так часто, как бы нам обоим хотелось. Мои дочки почти все время проводили дома, и Ник чувствовал из-за их присутствия вполне определенное неудобство и старался не ночевать. Он работал в кузне с утра и до ночи и иногда даже в выходные. Заказов было много, но Ник успевал кое-что делать и для себя. На День всех влюбленных я решила устроить романтический ужин. Дочки, узнав об этом, тут же придумали благовидные предлоги не ночевать дома. Я промолчала, но в душе была благодарна им за это. Ник пообещал, что уйдет из кузницы после обеда. Я никак не могла придумать, что же подарить ему. Плюшевые сердечки или какие-нибудь сдвоенные мягкие игрушки казались мне неуместными в связи с моим возрастом. Очень хотелось купить ему кольцо, но это был слишком многозначительный подарок. И я отправилась по книжным. В «Молодой гвардии», той, что на Полянке, на мое счастье, наткнулась на роскошно изданный альбом по художественной ковке. Это был скорее фотоальбом, и фотографии кованых изделий отличались прекрасным качеством. Я приобрела его. Но это натолкнуло меня на мысль. И взяв фотоаппарат, я целый день бродила по городу и снимала городскую ковку. На мое удивление, всевозможных кованых решеток, козырьков над подъездами, особенно в домах позапрошлого века, уличных фонарей и тому подобного оказалось немало. А когда мне пришла в голову мысль зайти на территорию Донского монастыря, то я уже чувствовала что-то сродни охотничьему азарту. Увидев предупреждающий знак, что фотографировать запрещено, я, ни секунды не задумываясь, направилась в глубь кладбища. Увидев древние, вычурные, кое-где ржавые решетки на могилах, я осторожно достала фотоаппарат и начала снимать буквально из-под полы, чувствуя себя презренным папарацци. Донское кладбище оказалось кладезью старинной художественной ковки. Я понимала, что здесь представлены различные стили, наиболее распространенные в прошлых веках, которые были тогда, что называется, в моде. Я так увлеклась съемкой, что не заметила подкравшегося ко мне охранника.

– Девушка! – раздалось у меня над ухом, как праведный гром. – Что вы делаете?

Я ловко убрала фотоаппарат во внутренний карман дубленки и повернулась с невинным видом. Похлопав ресницами и мило улыбнувшись, сообщила, что ищу могилу прапрадедушки, который, якобы по семейному преданию, здесь похоронен.

– А кто он был? – смягчился охранник.

– Масон, – не задумываясь, ответила я, так как видела в углу кладбища несколько масонских крестов в виде причудливых обрубленных стволов деревьев.

– А, – явно обрадовался охранник, – так это, наверное, в том конце!

Он махнул рукой.

– Спасибо, – сказала я и чуть ли не сделала реверанс.

– Могу проводить, – любезно предложил он.

Но в мои планы это не входило. Я уже достаточно наснимала, и мне хотелось поскорее убраться отсюда.

– Вы очень любезны, – ответила я. – Но мне хочется побыть одной.

– Понимаю, понимаю, – ласково произнес он. – Всего доброго.

Охранник пристально глянул мне в глаза, моргнул и добавил:

– И все-таки фотографировать здесь запрещено.

Я покраснела, кивнула и пошла прочь. Было даже немного стыдно, но так хотелось сделать Нику приятное. И когда я напечатала фотографии и увидела, что они получились очень интересными, что все изыски ковки отлично видны, то только порадовалась, что нарушила правила поведения на территории кладбища. Я вставила фотографии в красивый фотоальбом, присоединила его к книге, подписала открытку и упаковала все это в золотистую бумагу с красными сердечками.

«Интересно, что Ник подарит мне? – улыбаясь, думала я. – Хоть он и ворчал, что это католический праздник, а мы люди православные, но как ни крути, это День влюбленных, и так приятно лишний раз признаться друг другу в любви».

14 февраля я тщательно убрала квартиру, приготовила изысканный ужин, надела вечерний наряд. Так хотелось праздника! Ник приехал в половине четвертого. Он вошел в коридор сияющий, раскрасневшийся с мороза с огромным букетом красных роз и какой-то большой кованой штукой. Я даже вначале не поняла, для чего она.

– Вот, подставка для твоей вазы, – радостно сообщил Ник, заходя в комнату.

У меня на полу стояла огромная стеклянная ваза. Я в нее насыпала сухие розовые лепестки. Материалом, конечно же, служили те цветы, которые постоянно дарил мне Ник. Ваза была заполнена лепестками почти на две трети. Иногда я капала в них розовое масло, встряхивала, и комната надолго наполнялась тонким сладким ароматом. Этому секрету меня научила русская гейша Таня Кадзи.