Дамские пальчики. Казино

- Нет. Но дело принимало очень плохой оборот, очень плохой. Я проконсультировался у нашего адвоката, человека тонкого и хорошо разбирающегося в вопросах… профессиональных ошибок, - заключил он, качая головой. - Он объяснил мне, что если родители возбудят дело, то вероятнее всего клиника проиграет процесс. Мне удалось решить вопрос полюбовно с тремя семьями. Но остались еще многие другие.

- А что вы скажете о сердечном приступе доктора Фальконе?

- Всех нас это просто поразило. Никто не догадывался, что у него слабое сердце. Многие доктора не любят подвергаться медицинскому осмотру. Кроме того, он женился на женщине молодой и темпераментной… - Он бросил на меня игривый взгляд.

- Откуда вам известно, что он умер от сердечного приступа?

- Доктор Лайонс присутствовала при его кончине. Она пыталась массировать сердце, ввела адреналин, но тщетно.

- Какие у вас доказательства?

- Его медицинская карта.

- Нельзя ли мне ее посмотреть?

Он встал:

- Конечно.

Мы спустились на третий этаж, где находился кабинет доктора Лайонс.

В кабинете было безупречно чисто. Я вдруг подумал о старой деве с аккуратным пучком на затылке. На стене висело несколько репродукций Везалиуса, Харвея и Мортона.

Берман порылся в картотеке и протянул мне карту. Для меня это было китайской грамотой. Я попросил объяснений.

- Очень высокое давление. Шумы. Все классические признаки усталого сердца.

- Когда она вышла за него замуж?

- Под Рождество, кажется. Он объявил на рождественском вечере в клинике, что Анна была подарком Санта Клауса.

- А когда был проведен медицинский осмотр?

- Двадцать восьмого декабря.

Я еще раз посмотрел в карту:

- А что означает дата двадцать седьмое февраля? Он тоже заглянул в карту:

- Другой медицинский осмотр. Здесь давление еще выше. Прописано лечение.

- Что вы об этом думаете?

Он одарил меня веселой улыбкой:

- Доктору Фальконе было сорок семь лет. А миссис Лайонс женщина очень горячая. Возможно, она слишком многого требовала от него. А это может оказаться очень опасным для человека со слабым сердцем.

- Не могла ли она выдумать эту сердечную болезнь?

- Но с какой целью… - Вдруг он замолчал. - Да-да. Я об этом никогда не думал.

- Итак, он умер от эмболии. Здесь история болезни. Как вы думаете, заглядывал ли когда-нибудь сюда доктор Фальконе?

- Сомневаюсь. У него не было на то никаких причин.

Он обхватил голову руками и простоял так некоторое время. Мне стало немного жаль его. До сего момента у него возникали трудности с уборщицами, швейцарами, водителями скорой помощи. Его занимали проблемы, связанные с набором медсестер, ненужными операциями, дележкой гонораров и жалобами на профессиональные ошибки, которые можно было замять. И вот появляюсь я и заявляю, что больница напичкана шпионами. Потом объясняю, что одна из лучших педиатров страны убила своего мужа.

- С неделю назад, - сказал он, - ко мне зашла доктор Лайонс. Было около половины шестого. Мне показалось, что она плакала. Она очень волновалась. Хотела рассказать мне что-то очень важное. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, и я предложил ей стакан воды. Анна объяснила, что ее рассказ будет очень длинным и займет часа два. Я спросил, о чем речь. Она ответила, что это касается ее профессиональных отношений с Хенли.

И добавила, что знает о том, что будет вычеркнута из рядов врачей, как и он, но приняла окончательное решение обо всем рассказать.

- Что же она рассказала?

- Видите ли, в тот день у меня была назначена встреча в семь часов вечера в Локаст Вэлли с Джоном Хэролдом. С самим Джоном Хэролдом.

Это имя было мне неизвестно.

- Это президент «Интернешнл электрик». Его жена оперировалась у нас, и весьма успешно. Он обещал построить новое жилое здание для медсестер, ведь дому, в котором они живут сейчас, уже пятьдесят с лишком лет. Это здание, конечно, будет называться павильоном Джона Хэролда. Мы с удовольствием принимаем помощь такого рода. Так вот, я сказал доктору Лайонс, что приму ее на следующий день рано утром. Она ответила, что принесет свои записи.

- Какие записи?

- Секретные записи, которые она делала о каждом своем больном. Она сказала, что они полностью изобличают доктора Хенли. Я посоветовал ей никому об этом не говорить, особенно доктору Хенли.

- Что было дальше?

- Она улыбнулась и попросила выслушать ее.

- Но конечно, павильон Джона Хэролда не мог немного подождать?

- Если бы вы знали мистера Хэролда, вы бы поняли, насколько бессмысленно ваше замечание.

По всей вероятности, доктор Лайонз поссорилась с Хенли и собиралась обо всем рассказать. Она могла бы спасти репутацию «Грир дженерал». Но ее информации предпочли новый павильон для медсестер. А что в итоге? Новое здание для клиники, которая утеряла доверие общественности? Но одно вряд ли может быть уравновешено другим. Вряд ли благотворитель сильно расстроился бы из-за отложенного по серьезной причине ужина.

Вот вам еще один пример глупости людей, сделавшихся профессиональными искателями капиталов. У Бермана было типично административное мышление. Уж он-то знал, чему отдать предпочтение.