Дамский негодник

Истинные силачи духа, конечно же, альтруисты. Поскольку они счастливы, видя радость в чужих глазах, их радость так бесконечна, как бесконечна Вселенная. Альтруистов немного, но все они действительно счастливы. (Если, разумеется, принять формулу: счастье — радость дарить людям радость.) Альтруисты себя раздают, но и получают от мира достаточно. Светлана Михайловна была альтруисткой.

Неудивительно, что от создавшейся ситуации Далила страдала. Она мучительно искала решение этой проблемы, опасаясь за дальнейшую судьбу Светланы Михайловны. Та героически работала над душой, пытаясь повернуть вспять свой редкий характер и двинуть от надоевшего альтруизма к манящему Пусиком эгоизму.

Слава богу, выслушивая ее отчеты о проделанной работе, Самсонова видела: успехов практически нет. Но Светлана Михайловна проявила недюжинное упрямство: она над собой трудилась мятежно и героически, однажды даже посмела крикнуть на мужа: «Дурак!» За что, правда, немедленно получила пощечину, но надежд не утратила: «А вдруг в ближайшее время пощечину отпустит моя рука?»

Почему именно в этот день лопнуло терпение Далилы, она и сама не знала, но терпение лопнуло.

— Если вы превратитесь в грубую властную женщину, Пусик вас бросит, — спокойно сообщила она.

Светлана Михайловна схватилась за голову и, бледнея, спросила:

— Но почему?

— Испытав над вами беспредельную власть, он своим браком доволен. Пусик вам доверяет, он может на вас положиться, ему очень уютно рядом с такой женой: захотел — пнул, захотел — приласкал. А вы собираетесь поломать ему удовольствие. Он слабый и инфантильный. Вы опора его, защита от жизни.

— Опора, которую он ненавидит? — поразилась Светлана Михайловна.

Самсонова подтвердила:

— Да.

— Но за что он ненавидит меня?

— За то, что вы сильнее его. Но с вами ему хорошо. Пусику не страшно заплывать в самые холодные воды жизни, зная, что вы всегда рядом со своим теплым плечом и добрым советом. Вы понимаете, чего хотите его лишить?

Светлана Михайловна растерялась:

— Чего?

— Да плеча! Своего плеча, — рассердилась Далила и строго спросила: — Чему я вас уже месяц учу?

— Как быть эгоисткой.

— Именно. Но это абсурд. Вы страдаете, отбирая. Радость жизни для вас состоит в том, чтобы всем себя раздавать: родственникам, друзьям, коллегам, соседям. Этим вы счастливы.

Самсонова хлопнула по столу ладонью:

— Все, не могу больше смотреть на то, как вы себя ломаете!

— Почему? — вздрогнула Светлана Михайловна.

— Это вредно для вас, — принялась увещевать Далила. — Поймите, как только у вас это получится, как только вы изменитесь, как только Пусик поймет, что вы эгоистка, он бросится на поиски другого плеча.

Светлана Михайловна жалобно похлопала глазами и, горестно пискнув, напомнила:

— Вы же говорили, он будет искать эгоистку.

— Он будет искать «плечо», а найдет эгоистку, — горестно просветила ее Далила.

— Но почему он женился на мне?

— Думаю, это произошло случайно.

— И что теперь? — охнула Светлана Михайловна. — Что я должна, по-вашему, делать?

Далила решительно постановила:

— Вы должны немедленно развестись с вашим Пусиком.

И грустно добавила:

— Пока он сам вас не бросил.

— А если не разведусь?

— Он вас погубит.

— А если мне все равно? Мне страшно жить без него.

Самсонова уверенно сообщила:

— У вас впереди отличное будущее. Потерпите немного, счастье не за горами.

Светлана Михайловна обиженно шмыгнула носом, сказала «спасибо» и поднялась. Было очевидно, не этого она ждала от Далилы. Дверь захлопнулась твердо и даже сердито, на том прием и закончился.

Едва Далила осталась одна, появился назойливый фон: труп Анфисы — кошмар этой ночи…

Возможно, фон вызвала Генриетта Карловна — Куськина мать. Следующей за Светланой Михайловной по графику шла она, соседка Анфисы — как тут не вспомнить про сон?

Куськина мать запаздывала, Далила (неосознанно) нервничала, ждала с нетерпением.

Наконец дородная Генриетта Карловна, прижимая к груди собачонку, вплыла в кабинет. Падая в кресло, она драматически простонала:

— Ах, он доконает меня!

В этом месте (по сценарию Куськиной) Далила должна бы спросить:

— Что еще выкинул этот прохвост?

Но против всех правил Самсонова не спросила. Против ожиданий Генриетты Карловны Далила воскликнула:

— Скажите, пожалуйста, как поживает ваша соседка?

Лицо Генриетты Карловны вытянулось.

— Какая соседка? — спросила она.

— Анфиса, — пояснила Самсонова.

В ответ раздалось возмущенное:

— Эта тварь давно умерла!

— Умерла? Давно? — поразилась Далила. — Но, кажется, мы недавно с ней виделись.

— Вы были знакомы с этой шалавой? — холодно осведомилась Куськина, прижимая к себе собачонку так, словно возникла острая необходимость закрыть ее своим корпулентным телом от всей грязи мира.

Вместо ответа Далила воскликнула:

— Девушку отравили грибами?

Генриетта Карловна безразлично пожала плечами:

— Кто сказал, что отравили?

Самсонова растерялась:

— Сама Анфиса мне говорила, что ее травят, что ее хотят отравить.

— Это кто же?

— Вроде ее жених.

— Да-а?! У этой твари был и жених?

Куськина громко заржала.