Дамский секрет (ЛП)

Видит бог, Натану нужно отвлечься. Он возлагал большие надежды на сей прием. Несмотря на то что Дансмор — ужасный зануда, Натан с нетерпением ждал встречи с кембриджскими приятелями. Однако леди Дансмор — деспотичная хозяйка. Каждый день с утра до позднего вечера забит весьма скучными развлечениями. После приезда Натан почти не видел камердинера. В поместье Дансмора завтрак в постель не подавали, из-за того, что приехало много гостей, не набирали ежедневно ванну. Зачастую он видел ее, только когда совершал утренний туалет и переодевался к ужину.

Самая занятная гостья — это миссис Марш, но Натану, невзирая на ее очевидный интерес, совершенно не хотелось с ней кокетничать. Что же до Росса, он даже не пытался уйти в загул. Он все время ходил по пятам за мисс Ховард. Если он не предлагал сопроводить ее на прогулку или принести чашку чая, то просил сыграть на фортепиано или спеть для гостей.

Сначала Натана огорошило, что Росс превратился в преданного воздыхателя. Мисс Ховард, безусловно, прелестна, но назвать ее красавицей нельзя. Темные волосы и глаза, стройная фигура — эка невидаль. Лишь на второй день, когда они компанией отправились на конную прогулку, он понял, чем мисс Ховард привлекла Росса. Она оказалась превосходной наездницей: прекрасно держалась в дамском седле, инстинктивно наклонялась, ловко натягивая поводья. Живые глаза искрились удовольствием, придавая простому лицу красоту.

— Вы говорили, — пробормотал Натан Россу на ухо, — что впервые увидели мисс Ховард в парке, когда она ехала верхом?

— Да, — ответил Росс, не сводя с нее глаз.

Натан занимался всякой ерундой, тогда как единственный интересный человек оставался недосягаемым, несмотря на то что находился безумно близко.

Каждый день он пытался измыслить оправдание, дабы удалиться в опочивальню хотя бы на пятнадцать минут. Гости, должно быть, гадали, почему он вечно пропадал. Все бы ничего, если бы, попадая в опочивальню, он утолял желание наблюдать за ней, но в восьми случаях из десяти она либо отсутствовала, либо изыскивала повод ретироваться.

Наконец-то наступил Рождественский сочельник. Через два дня он уедет в Кемберли, где ненадолго останется с ней наедине.

Еще три ужина. Сегодняшнюю трапезу подадут в половине шестого — несусветная рань для ужина. Но позднее у слуг состоится бал. «Традиция», — сказал Дансмор. В бальном зале, где играл оркестр, они танцевали, ели и пили. Дансмор с матерью заглядывали на час, как и гости, изъявившие желание.

Натан, безусловно, пойдет. В ответ на вопрос про бал Феллоуз подтвердила, что пойдет, если его светлость не возражает.

— Конечно, иди, Феллоуз, — отозвался он. — Сегодня Рождество. На бал наверняка придут восхитительные барышни, с которыми ты с радостью станцуешь, — подмигнул он.

Натан приподнял брови, указывая на двойной смысл слова «станцуешь». Она отвела взгляд, щеки вспыхнули. Он вспомнил, как увидел ее в Гайд-парке с Лили Хокинс. Женщины припали друг к другу устами, смеялись, целовались.

Кем они друг другу доводились? Натан готов поклясться, что она не сапфистка, но может, ему просто хотелось так думать?

Он представлял, как она танцует в мужском облачении, кокетничает с горничными, потягивает крепкий пунш, возможно, становится розовощекой и беззаботной.

Он хотел это увидеть. Хотел увидеть, как у нее получается маскироваться.

Увы, сначала придется пережить очередной ужин. Он осмотрел в зеркале безупречный вечерний костюм и гладко зачесанные волосы. Феллоуз стояла с заведенными за спину руками и совершенно пустым лицом.

Натан снял с платка алмазную брошь.

— Что думаешь, Феллоуз? Эта брошь не годится.

Она склонила голову, оглядывая его профессиональным придирчивым взором. Натану нравилось, что она на него смотрела. Он не знал почему.

— Подойдет рубиновая брошь, милорд.

Поразмыслив, он кивнул. У нее отличный вкус. Он начал доверять ее мнению.

— Точно.

Миг спустя она вернулась с рубиновой брошью. Закрепляя украшение, она почти не дотрагивалась до хрустящей ткани, опустила светловолосую голову.

— Спасибо. Теперь что касается бала, Феллоуз. Пожалуйста, не думай о завтрашнем дне. Наслаждайся танцами и, разумеется, барышнями. Я с радостью посплю подольше. Благо есть повод.

— Спасибо, милорд, но я не собираюсь бражничать всю ночь.

Неудивительно. Будь она беспечной, в своем обмане она бы не продвинулась столь далеко.

— Не глупи, — направляясь к двери, молвил он, не в силах удержаться от очередной колкости. — Найди милую девицу и темный уголок. Развлекайся, будь другом. Сегодня Рождество.

Уходя, он хохотнул над ее румяным лицом.

В зал все плелись по двое или по трое. Все в лучших одеяниях. Хихикавшие горничные облачились в грошовые платья с яркими лентами, лакеи выглядели просто и в то же время странно без ливрей и напудренных волос, камеристки и камердинеры в поношенных нарядах смотрелись замечательно. В воздухе витали сдерживаемое волнение и свобода. На сегодня иерархия исчезла.