Дамский секрет (ЛП)

За ужином последовала самая утомительная вечеринка. Леди Дансмор оповестила гостей, что вечер Рождества они проведут вместе. Посему им пришлось играть в комнатные игры. В силу того, что барышни довольно юны и рядом обретались их родители, игры были банальными вроде шарад и «кусающего дракона». Правда, стало чуть веселее, когда в ходе «кусающего дракона» Росс чуть не сжег брови, пытаясь впечатлить мисс Ховард, но все же…

Беда, конечно же, в том, что Натан хотел находиться в другом месте. Его поглощали думы о Джорджи.

Поутру он лежал в постели, наблюдая, как она готовила одежды, наслаждаясь тихими проворными движениями. Чуть погодя он попросил его побрить и блаженствовал от касаний ловких рук. Сдержав слово, Натан смолчал, когда Джорджи оставила его в одиночестве принимать ванну, а перед тем как ее позвать, он натянул нижнее белье, дабы не вгонять ее в краску. В остальном же он делал все, чтобы она его замечала: мешкал с туалетом, в открытую смотрел, часто обращался по имени. Он получал удовольствие от того, как она реагировала на внимание, особенно от поразительного румянца, то приливавшего розовыми волнами к бледной коже, то исчезавшего.

Натан хотел вернуться в опочивальню. Хотел продолжить то, что началось утром. Хотел раскусить эту умную, интригующую, отнюдь не невинную барышню. Натан все думал, что скажет перед сном, когда она будет помогать ему раздеваться, как вовлечет ее в разговор и начнет выведывать тайны. Получится не сразу, но как только он увезет ее в Кемберли, подальше от опасности, станет легче. До отъезда осталось всего ничего. Уж день-другой он сумеет потерпеть.

Едва комнатные игры закончились, собравшуюся компанию усадили на стулья, дабы послушать, как барышни поют и играют на фортепиано. Натан оказался зажат между кряжистым Тоби Марчмонтом и столь же крупной миссис Хэнли. Спасибо леди Дансмор, что не подпускала его к дамам, правда, делалось сие не из добрых побуждений.

Сбежать удалось только в одиннадцать часов. Сославшись на усталость — настоящую усталость, — он склонился над унизанной кольцами рукой леди Дансмор. Дансмор, с настороженным видом стоявший рядом с матушкой, холодно бросил: «Доброй ночи», Натан в ответ учтиво кивнул и удалился.

«Дансмор — чудак», — подумалось Натану по пути к лестнице. Больше всего удивило даже не то, к чему склонен Дансмор, а то, что он шел у сих предпочтений на поводу, да еще и с великолепным Осборном, коего вожделели чуть ли не все мужчины и женщины в светском обществе. Еще поразительнее то, что Осборну интересен Дансмор. Он всегда потешался над консервативностью и напыщенностью Дансмора.

Натана посвятили в позорную тайну. Разумеется, он ни словом не обмолвится о том, что видел. Однако вполне понятно, почему Дансмор насторожился. Оставалось лишь надеяться, что Дансмор и Осборн тоже смолчат о том, за чем, по их мнению, они его застали.

До опочивальни Натан поднимался медленно, несмотря на то что хотелось побежать. В темной комнате полыхал камин, свечи не горели. С зажженной свечой он прошел к гардеробной, тихо постучал и, не дождавшись ответа, осторожно толкнул дверь. Джорджи крепко спала на раскладушке.

Натан воззрился на нее. По-видимому, засыпать она не собиралась, ибо одежды не сняла. Она лежала на животе поверх покрывала, повернув голову вбок. Необыкновенные волосы ярким ореолом разметались по подушке, на фоне коих белоснежное белье тускнело. Он жадно взирал на сие золото.

Он привалился плечом к дверной раме, не сводя с нее глаз. Во время первой беседы она произвела впечатление мирного и спокойного человека. Она умела молчать. Неделями она его сторонилась, прячась на самом виду. Тем не менее что-то его насторожило; он обратил на нее внимание, вопреки ее предусмотрительности, почуял нечто еще до того, как выяснил, что она женщина. А утром он обнаружил кое-что еще: проблеск страсти, скрытый за сдержанной внешностью.

Поцелуи разожгли в нем ту же страсть. Натан хотел опрокинуть ее на кровать и тотчас же взять. Какое восхитительное сочетание — невозмутимость и пылкость! Тянуло разбудить ее, подхватить на руки и продолжить с того места, где они остановились.

Однако, отлепившись от дверной рамы, он принес одеяло и укрыл спавшую Джорджи. Она даже не шелохнулась.

Поутру Джорджи проснулась в одежде. Проклятье. Она уснула, не успев раздеться, и теперь вещи ужасно измяты.

День сегодняшний обещал быть таким же, как день минувший. В Кемберли они уедут лишь завтра. Скорее всего, Харланд опять будет без конца проверять, чтобы она не слонялась по дому.