Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

– Послушай, Эсме, эта шляпа стоила мне целых два доллара…

Взрыв эхом разнесся по лесу. В небе закружились клочки шляпы. Матушка навела палец на девушек, те резко отшатнулись.

– Идите лучше позаботьтесь о своей подружке, – промолвила матушка. – Она проиграла, и ей сейчас ой как не сладко. Не лучшее время для одиночества.

Девушки упорно продолжали таращиться на нее, словно бы матушкин палец загипнотизировал их.

– Я только что попросила вас уйти домой. Совершенно спокойным голосом. Хотите, чтобы я рявкнула?

Развернувшись, девушки со всех ног бросились бежать.

Нянюшка Ягг с мрачным видом повертела в руках то, что осталось от шляпы.

– Подумать только, я целую вечность угробила на эту настойку против свиных недугов, – пробормотала она. – Восемь разных трав… Листья ивы, стебелек фижмы, чуть львиного зада… Весь день их собирала. Я понимаю, листьев на деревьях хоть отбавляй…

Матушка Ветровоск задумчиво смотрела девушкам вслед.

Нянюшка Ягг замолкла.

– Вспоминаешь прошлое, да? – спросила она чуть погодя. – Помню, мне было тогда лет пятнадцать, я стояла перед старой тетушкой Спективой, а она вдруг как спросит своим жутким голосом: «Кем-кем ты хочешь стать?» Я тогда так перепугалась, чуть не…

– Лично я никогда ни перед кем не стояла, сухо ответила матушка. – Просто поселилась в саду нянюшки Грапс и обитала там, пока она не пообещала рассказать мне все, что знает. Ха! Целую неделю ее осаждала, зато я себе выходных еще вытребовала.

– То есть никто тебя специально не выбирал?

– Что? Конечно нет. Я сама себя выбрала, – пожала плечами матушка, после чего повернулась к нянюшке. Неопытному человеку ее лицо еще долго снилось бы по ночам, даже нянюшка внутренне содрогнулась. – Я сама себя выбрала, Гита Ягг. И хочу, чтобы ты знала об этом. И вот еще. Что бы ни случилось. Я никогда не жалела о своем выборе. Никогда ни о чем не сожалела. Понятно?

– Как скажешь, Эсме.

Что есть магия?

Волшебники отвечают на этот вопрос по-разному, в зависимости от своего возраста. Волшебники постарше тут же заводят речь о свечах, кругах, планетах, звездах, бананах, напевах, рунах и важности четырехразового питания. Их коллеги помоложе, в особенности те, что проводят большую часть времени в здании факультета высокоэнергетической магии[15], как правило, пространно рассуждают о всевозможных потоках в изменчивой природе вселенной, о предательском непостоянстве даже самых жестких структур времени-пространства, о невероятности действительности и так далее – но означает это только одно: они наткнулись на горяченькую идею и сейчас бормочут о своей любимой физике…

Время шло к полуночи. Диаманда бежала по склону холма к Плясунам, не замечая, как ветви шиповника и вереска в клочья раздирают ее платье.

Она никак не могла забыть пережитое унижение. Глупые злобные старухи! И эти людишки – все вокруг дураки! Она же победила! Победила по правилам! А в награду получила только насмешки.

Глупо ухмыляющиеся лица… О, как это больно! И главное – все ведь поддержали этих ужасных старух! Откуда им знать, что такое настоящее ведьмовство, какая сила может крыться в нем?!

Но ничего, она им еще покажет.

Впереди на фоне озаренных лунным светом облаков мрачно чернели Плясуны.

Нянюшка Ягг заглянула под кровать – на тот случай, если там вдруг спрятался мужчина. Никогда не знаешь, где повезет.

Сегодня она решила лечь спать пораньше. День выдался трудным.

Рядом с кроватью стояли миска с леденцами и бутылка с прозрачной жидкостью, произведенной на сложном перегонном кубе, что был спрятан за дровяным сараем. Жидкость эта не была виски, не была она и джином, зато крепость ее составляла 90 градусов. Это «лекарство» очень помогало в тревожные моменты, иногда возникавшие в три часа ночи, когда нянюшка просыпалась и никак не могла вспомнить, кто она. После стаканчика прозрачной жидкости нянюшка по-прежнему не помнила, кто она, но это уже не имело значения, потому что она становилась совсем другим человеком.

Старая ведьма взбила четыре подушки, пинком загнала в угол мохнатых пауков и зарылась в одеяла с головой, создав себе маленькую, теплую и слегка вонючую норку. Там, аппетитно причмокивая, она принялась сосать леденец. У нянюшки остался всего один зуб, который за свою бурную жизнь перевидал столько всего, что какой-то леденец на ночь вряд ли мог ему повредить.

Через несколько секунд тяжесть в ногах сообщила о том, что кот Грибо занял свое привычное место на кровати. Грибо всегда спал в ногах, а по утрам нежно пытался выцарапать глаза, что служило превосходным будильником. На ночь нянюшка всегда оставляла окно открытым – на тот случай, если любимому котику приспичит выйти и выпотрошить кого-нибудь, дай ему боги здоровья.