Дамы и Господа (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

– Ты, кстати, была удивлена, когда увидела меня, – пробормотал он. – Ты так побледнела.

– Побледнеешь тут. Видел бы ты себя со стороны – ты был похож на поперхнувшуюся овцу.

– Ты ни капли не изменилась. Просто поразительно. Не уступаешь ни на йоту.

Мимо пролетел еще один лист. Чудакулли не пошевелился.

– Знаешь, – произнес он вполне спокойным голосом, – либо раньше срока наступила осень, либо в этом лесу живут птицы из моей истории, либо прямо над нами на дереве кто-то сидит.

– Знаю.

– Знаешь?

– Да, потому что, пока ты путешествовал по Улице Воспоминаний, я смотрела по сторонам. Их по меньшей мере пять, и они устроились прямо над нами. Как твои волшебные пальцы?

– Думаю, я смогу сотворить пару-другую шаровых молний.

– Не поможет. А как насчет вынести нас отсюда?

– Обоих – нет.

– Только себя?

– Вероятно, но тебя я здесь не брошу.

Матушка закатила глаза.

– Слушай, а ведь это правда… Все мужчины такие сентиментальные. Отваливай, старый пень. Меня они не убьют. По крайней мере, пока. А вот о волшебниках они даже не слышали никогда, поэтому зарубят тебя не задумываясь.

– Ну и кто сейчас сентиментальничает?

– Просто от тебя живого всяко больше проку. Не намного, но все-таки.

– Особенно много проку я принесу, если сбегу отсюда.

– Это будет гораздо мудрее, чем оставаться здесь.

– Если я тебя сейчас брошу, то никогда себе этого не прощу.

– А я никогда не прощу тебя, если ты останешься, а не прощать я умею куда лучше, чем ты. Когда все закончится, попытайся разыскать Гиту Ягг. Попроси ее заглянуть в мою старую шкатулку. Она знает, что там лежит. И если ты сейчас же не уйдешь…

Рядом с Чудакулли в пень воткнулась стрела.

– Эти паскудники палят по мне! – завопил он. – Мне б сейчас мой верный арбалет…

– Вот и слетай за ним, – перебила его матушка.

– Правильно! Я сейчас! Я быстро!

Чудакулли исчез. Мгновением спустя на то место, которое он только что занимал, упала пара кусочков древней лепки, которой были покрыты потолки Ланкрского замка.

– Что ж, теперь он мне не помешает, – непонятно кому сказала матушка.

Она встала и обвела взглядом деревья.

– Ну ладно! – крикнула она. – Я здесь. Приходи, я жду! И убегать не собираюсь. Я здесь. Вся без остатка.

Маграт успокоилась. Конечно, он существовал. Он был в каждом замке. И, разумеется, им периодически пользовались. В пыли была протоптана дорожка от двери к вешалке, на которой висели несколько расплетающихся кольчуг. Рядом стояли пики.

Вероятно, Шон заходил сюда каждый день.

Это был арсенал.

Грибо спрыгнул с ее плеча и двинулся прочь по опутанным паутиной улицам в бесконечном поиске чего-нибудь маленького и пищащего.

Маграт, словно в оцепенении, последовала за ним.

Ланкрские короли никогда ничего не выбрасывали. По крайней мере, не выбрасывали ничего такого, что можно было как-нибудь использовать для того, чтобы кого-нибудь убить.

Здесь были собраны доспехи для людей, доспехи для боевых коней, доспехи для бойцовых псов. Здесь даже хранились специальные доспехи, предназначенные для воронов, хотя королю Гурнту Глупому так и не удалось осуществить свои планы по использованию военно-воздушных сил. А еще здесь было великое множество пик, копий, мечей, абордажных сабель, рапир, эспадронов, палашей, цепов, булав, дубинок с шипами и без оных. Все это свалили в одну большую кучу, которая там, где протекала крыша, превратилась в сплошной кусок ржавчины. Луки складывали в вязанки, на манер хвороста, не балуя особым уходом – длинные луки, малые луки, луки-пистолеты, стременные луки и арбалеты. Невысокими горками валялись отдельные части порыжевших от ржавчины доспехов. На самом деле ржавчина была повсюду. В этом огромном помещении царствовал Смерть железа.

Маграт шла вперед, как игрушка с заводным механизмом, которая не может изменить направление, пока во что-нибудь не упрется.

Свет свечи тускло отражался от шлемов и нагрудников. Особенно жутко выглядели доспехи для коней. Висящие на гниющих деревянных рамах, они очень походили на скелеты и, подобно скелетам, наводили на мысли о смертности. Пустые глазницы слепо таращились на маленькую фигуру со свечой.

– Госпожа?

Голос донесся из-за двери, которая осталась далеко позади. Но эхо, словно одеяло, окутало Маграт, отразившись от древнего, разваливающегося оружия.

«Сюда им не войти, – подумала Маграт. – Здесь слишком много железа. Здесь я в безопасности».

– Если госпожа хочет поиграть, мы можем привести ее друзей.

Когда Маграт повернулась, свет свечи отразился от чего-то блестящего.

Маграт отбросила в сторону большой щит.

– Госпожа?

Маграт протянула руку.

– Госпожа?

Рука Маграт нащупала ржавый железный шлем с крылышками.

– Приходи танцевать на свадьбу, госпожа.

Руки Маграт сомкнулись на выпуклом нагруднике с шипами.

Грибо, который гонял мышь среди разбросанных по полу рыцарских доспехов, высунул голову из железной штанины.

Маграт менялась. Сначала изменилось дыхание. Минуту назад она задыхалась от страха и изнеможения. Затем несколько секунд ее дыхания не было слышно. Потом оно вернулось. Стало медленным. Глубоким. Размеренным.