Дамы клубничного возраста

А дальше – глубже. Наши отношения развивались стремительно. Поступали тяжелые больные, я старалась каждому уделить внимание, и попросту сбивалась с ног. Ты мне помогал морально и физически, отпаивал чаями со сладостями, успокаивал, как мог. Несмотря на тяжелые дежурства, мы сидели полночи в ординаторской либо на посту и разговаривали, разговаривали, разговаривали. Ты гладил мои руки, согревал их своим дыханием и просил не перетруждаться. Я знала, что ты женат и воспитываешь двух дочерей. Но я не предавала этому никакого значения. Нет, я не собиралась строить свое счастье на чужом несчастье. На несчастье можно построить только несчастье. Но ты говорил, что в семье чужой. И я, словно утопающий за соломку, схватилась за эту фразу. Жена не понимает, а я пойму!

Я знаю, что сделаю с твоей фотографией: безжалостно ее сожгу. Где-то читала, что если ты хочешь забыть человека – похорони его где-то в глубине своей души. Боже, я как представила, что в глубине души находится бесхозная могила… Ужас! Никогда такого не сделаю. В глубине моей души цветет сад, который я постоянно поддерживаю, холю, лелею, поливаю чистой водой, хорошими воспоминаниями и делами, творчеством, приятными встречами. Не надо устраивать кладбища в недрах души, не справлять поминки по ушедшей любви, не надо сооружать памятники чему-то недостойному. И нельзя цветущую землю посыпать пеплом.

Но это понимаю сейчас. А тогда наши отношения достигают апогея, и ты вдруг говоришь: «Мы останемся просто друзьями». Резко, прямо, в лоб. У меня из-под ног ушла земля. Наши дежурства не совпадали, я не жила…

А потом ты позвонил мне домой и попросил прощения и разрешения встретиться на стороне. Я обрадовалась, собрав все осколки разбитой чаши любви. Я склею эту чашу. Пусть не буду из нее пить, поставлю на самое видное место и буду беречь от того, чтобы она не упала и не разбилась вновь.

Наш служебный роман стал явью. Узнала твоя жена. Ты начал видеть во мне только недостатки, что фигура не идеальна, что я трачу много денег на свои наряды, что ярко крашусь и читаю не те книги. Попытался прикрикнуть на меня. Но ты не знал одного, что я никому никогда не позволю относиться к себе, как к собственности, как к половой тряпке. Господи, да я же фактически и превращалась в тряпку, когда бежала на первый твой зов, когда выслушивала неодобрительные слова о жене и дочерях. Я заметила, что у тебя нет друзей, что ты носишь потрепанную одежду, старомодную оправу очков, что ты – зануда, не способный улыбаться и радоваться жизни. Ты хотел меня превратить в свое подобие?!

Я тебе высказала все на одном дыхании. Позже, я узнала, что ты попытался сойтись с другой женщиной, но она тебя не поняла. Тебя вообще никто никогда не понял за прожитый отрезок жизни. Потому что, тебе тесно с самим собой. Потому, что ты не понимаешь и не любишь сам себя. Потому что, сердце у тебя ржавое. А к ржавому сердцу подойдет только ржавый ключ.

Я знаю, что сделаю с твоей фотографией: верну ее тебе!

Вытащила фотографию из золоченой рамы, и увидела, что рамка засияла. Я себя ощутила юной, бегущей за шлейфом утренней холодной зари.

РЫЛЬЦЕ В ОДУВАНЧИКАХ

– Мне надоело твое идиотское прозвище. Рыльце в одуванчиках! Где ты его только выкопал? Да, если я стану твоей женой, буду не только рыльцем в одуванчиках. Я стану Хавроньей в халате. Не для того рождалась, чтобы в деревне свинкам и коровам хвосты крутить!

Таня была уже в конечной стадии истерики, когда легко переходят с хохота на плач.

– Танюш, можешь им не крутить хвосты – свинки не обидятся. Можешь повязать на хвостики ленточки – это твое дело! Я тебя не заставляю пахать от зари до зари! И мы жить в деревне все время не будем, а только проводить свой отпуск. Представляешь, как классно – из сумасшедшего города на свежий воздух! И парное молочко вкуснее магазинного. И сыр свой не сравнить с казенным. Опять же – я тебя не заставляю. А насчет того, что ты рыльце в одуванчиках…

Дима попытался обнять Татьяну сзади, но она легко вывернулась.

– Дима, я хочу интересной жизни, чтобы каждый день был ярким и запоминающимся. Но мне с тобой невыносимо скучно! Найди себе сельскую Матрону, которая будет и маслице взбивать и доить коров. А я городская, слышишь, городская! Я уезжаю, прости.

В электричке Татьяна поверхностно задремала. Вот и рухнули такие, казалось бы, прочные отношения! А как все начиналось!!!

Была еще жива Танина бабушка. Это к ней она приехала в деревню после сессии. Она и раньше наведывалась к бабушке короткими визитами – на день, на два. Ну, не принимала городская девчонка сортир на улице и отсутствие горячей воды! А тут, как раз, зашел к бабушке парень за незамысловатым советом. Понравилась Танюха Диме.

– Знаешь, кто ты? Рыльце в одуванчиках.

– А почему в одуванчиках? В обычных веснушках.

– Так неинтересно. Твои веснушки похожи на цветущие одуванчики – такие же золотые.

Каким нежным был Димка! Каким заботливым!

Все, это в прошлом. Электричка привезла пассажиров на оживленный городской вокзал.

– Начну вечер с чашки крепкого и ароматного экспрессо!