Дань для Хана (СИ)

Мощное тело… Резкие движения рук, смывающих с головы остатки пены… Плеск оборвался, створка тотчас отъехала, являя мне обнажённого Хана.

Моё сердечко, измученное пережитыми качелями эмоций, чуть из глотки не выскочило. Впервые сколько себя помнила, меня затопил жуткий стыд. Я как идиотка таращилась на Хана: такого греховно красивого, невероятно порочного. МУЖЧИНУ! Во всей Мужской красе, которой никогда вот так… открытым и обнажённым не видала.

Меня даже покачнуло от волнения. На горле удавка стянулась, а я, чёрт возьми, должна была звучать. Чтобы не опозориться! Я ведь… всегда ядовита и колюча… Я обязана звучать с насмешкой и презрением! Но не могла.

Меня поразило восхищением от вида мужика, который мне в отцы годился.

Это было мерзко с точки зрения морали!

Чёрт! Почему он не обрюзгший? Не тощий? Не плюгавенький?

Мне было бы легче к нему испытывать отвращение!

А он был великолепен! Мужественное лицо, широкие плечи, мощные грудные пластины, торс без жировых складок, крепкие руки и ноги… И член у него такой офигительный, что я бы… была моя воля, его рассмотрела подробнее. Изучила бы внимательней. И даже попробовала.

Ох, чёрт, прямо на глазах этот орган оживал. Наливался мощью, цветом… Подрагивающий, с изумительной головкой, из глазка которой тотчас выступила манящая капелька.

Я мимолётно глянула на Хана, опять на его восставший член.

Что испытала? Восторженный ужас? Благоговений трепет? Ханжеское отвращение? Бесстыдное восхищение?

ВСЁ разом.

Бл*!

Облизнула губы: сглотнула сухость во рту и мысленно попробовала эту заветную каплю на вкус. Я грёбанная нимфоманка, текучая от вида голого взрослого мужика, родившего во мне желание вкусить запретного плода. А я вообще-то несколько минут назад с унитазом обнималась.

И меня опять шатнуло, только теперь от нового чувства — оно меня сжигало изнутри.

Я, точно голодная самка, жаждущая спаривания… до одури хотела ЭТОГО самца! Моё тело охватила лихорадка, дыхание сбилось, сердце едва грудь не прошибало, и внизу живота такая мерзкая истома растекалась, что я бы всё отдала за то, чтобы избавиться от жуткого чувства. Голыми руками была готова выдрать предательское лоно. ПОТОМУ ЧТО Я НЕ СМЕЛА хотеть врага своей семьи! Особенно после того, что он сделал со мной, с отцом, с сестрой…

— Так и будешь меня рассматривать или полотенце дашь? — его голос меня вернул из развратных грёз, где я уже осмелилась на такое, от чего горела наяву.

Запоздало среагировала на реплику: оглянулась, смаривая морок похоти. На ближайшей ко мне стене, на одном из металлических крючков висело банное полотенце. На других — футболка, боксёры, спортивные брюки…

Сдёрнула махровое полотенце и с напускным равнодушием бросила Хану. Только теперь, чтобы опять не показаться, пускающей слюни школьницей, взгляда не опустила, но когда собиралась отвернуться, Хан меня остановил:

— Если ты девственница, я балерина Марьинки, — отчеканил, и меня жгучим стыдом умыло.

— Я в шоке, и только, — призналась сбивчиво, ведь не лукавила — никогда вживую не видела обнажённого МУЖЧИНУ.

В потёмках единожды нащупала одного из своих парней… он дрочил… и тогда от меня огрёб за это, хотя потом мне было интересно наблюдать за тем как в его руке «штука» скользила, как головка члена подрагивала, потом извергалась. Чудо чудное, дивно дивное…

А вид взрослого, привлекательного мужчины изумил, поразил, восхитил.

Хан голову в несколько движений подсушил полотенцем, обмотал вокруг бёдер и вышел из кабинки.

Поджарое тело без лишних пустышно накаченных пузырей-мышц, которые многих дамочек восхищают. Я в переизбытке мышечной массы красоты не находила, считала, что во всём нужна мера и пропорциональность. Да и сила в крепком, здоровом, правильно натренированном теле, а не в накаченном по средством разных стероидов для искусственного наращивания массы.

Такие парни не вызывали уважения или восхищения, да и что могли такие пустые тела против натренированного? И глядя на мужскую стать Хана, находила этому подтверждение. Именно вот такие мужчины были сильными, хищными, опасными…

А Хан — смертельно опасный!

Настолько, что я как никогда поняла — мне с ним не тягаться в войне. Он банально опытней меня. И в обольщениях, и провокациях в том числе. Он — откровенное искушение. Он — первородный грех. Он — чистейший порок.

И я… неопытная идиотка, затеявшая игру с человеком, для которого ломать куколок вроде меня отнюдь не хобби. Боюсь, он вообще не замечает, сломана ли очередная.

И опять стояла, завороженная красотой самца: вытаращилась на него, смутно понимая, что лучше бежать. И бежать не только из ванной комнаты, но и из дома, пока моя душа при мне, пока моё сердце…

Чёрт, оно уже не совсем мне принадлежало?!

Так и есть, наглый, суровый, беспринципный Хан успел его надкусить и пусть свой яд по венам. Потому кровь кипела, потому я безгранично тупела рядом с ним!

А значит надо срочно бежать!

Я хочу быть собой! Я не готова расстаться со свободой.