Дан два.

  -- На эту карту пятьсот тысяч, господин управляющий, на остальные по двести. - Я положил перед двардом пять карт на анонимного получателя. - Остаток на последнюю, уважаемый господин Раган.

   Двард кивнул головой и разнес деньги по картам...

  Глава двадцать первая.

  -- Дан, вот ты получил эту огромную кучу денег. - Лазуритта лежала у меня на груди и смотрела мне в глаза. - Что ты хочешь делать дальше.

  -- Да не такая она и огромная. - Улыбнулся я девушке, гладя и лаская ее. - Это всего лишь пятая часть от золота взятого нами в сейфе кузнеца. Завтра семьсот тысяч уйдет в Магистрат, останется всего четыреста с лишним.

   Вечером я получил записку от господина Краше с просьбой с утра зайти в Магистрат для подписания 'интересующих меня документов', не забыв взять с собой 'карточку удостоверяющую подлинность интересов'. Так клерк назвал карту банка двардов с двумя сотнями тысяч золотых оформленную на анонимного клиента. Господин Краше мне нравился, пробивной, не теряющийся в сложных ситуациях, постоянно ищущий момент или ситуацию, где можно отломить кусок. Он по моему плану должен был стать проводником моих интересов в Магистрате города. Должность казначея города, которую я помогал ему получить, как нельзя более соответствовала его характеру и моим на него видам.

  -- Ты не ответил на мой вопрос. - Отвлекла меня от моих раздумий Лазуритта. - Чего ты добиваешься?

  -- Да пока особо не чего. - Улыбнулся я девушке, поцеловал ее тонкую шею, нежно повалив с ее, себя на подушку, и лаская руками. - Давай не будем в кровати разговаривать о делах? - Попросил я ее нежным шепотом. - У нас есть, чем заняться.

  -- Дан, я устала. - Взмолилась девушка. - Ты ненасытен.

  -- Я не могу рядом с тобой просто лежать, мне хочется тебя еще и еще.

  -- О. Дан. У меня уже все там болит.

  -- Я осторожно...

   Как-то незаметно для меня мои напарницы установили своеобразную очередь посещений моей спальни. Я с удивлением наблюдал, как девушки сами, между собой не договариваясь, улавливали мои желания и навещали меня по вечерам. Лазуритта смирилась, теперь мне стало с ней легче. Пропали требования стать для меня единственной, она стала нежнее и мягче, превращаясь из стремительной, эгоистичной девушки в повзрослевшую красавицу и очень желанную женщину.

   Зари, из впечатлительного и хрупкого подростка, превращалась в мечтательную, задумчивую и знающую себе цену молодую женщину. Донь, наоборот, в отличие от Лазуритты и Зари, из сдержанной и серьезной девушки становилась веселой и раскованной, в ее движениях чувствовалось больше свободы, в речах больше тонкого юмора или намеков на мои оплошности. Отношения внутри нашего коллектива напоминали собой отношения внутри большой и дружной семьи, каждый старался показать свою значимость и необходимость при этом, заботясь об остальных и помогая ему, справится с временными трудностями.

   Лазуритта старалась подтянуть нас во владении магией, Донь и Зари помогали Лазуритте в освоении ментального дара, я как самый лучший из нас боец на мечах упорно добивался от всех точного и грациозного исполнения кат. Зари учила Лазуритту еще и стрельбе из лука, которой та не владела вообще. Наш общий уровень сдвинулся с точки и постепенно начал нарастать.

   Самым главным моим открытием было то, что я, оказывается, сам был собственником. Нас часто приглашали на приемы, особенно в первые дни нашего поселения в городе и во время ремонта дома и замка. Мне с девушками приходилось их посещать, что бы поддержать о нас мнение, как о вполне серьезной и респектабельной семье (девушки были представлены местному обществу, как мои двоюродные сестры, хотя им это и не нравилось). Я заметил за собой, что неодобрительно смотрю на молодых мужчин, бросающих восторженные взгляды на моих партнерш. Девушки быстро это уловили и теперь назло мне напропалую флиртовали с местными баронами и молодыми сыновьями купцов и предпринимателей. Мои ментальные просьбы 'вести себя скромнее' остались без ответа. Такая ситуация продолжалась только два приема и прекратилась только после того, как я около часа кружил вокруг юной госпожи Роух, дочери главы Магистрата города, и рассказывал ей в ее прекрасное ушко веселые истории, от которых она заливалась тонким мелодичным смехом, закрывая рот платочком и стараясь не привлекать к себе внимание.

  -- 'Дан, веди себя скромнее'

  -- 'Ты привлекаешь к себе внимание нам оно ни к чему'

  -- 'Сейчас же прекрати!'

  -- 'Донь, посмотри они с госпожой Роух вышли на балкон!'

  -- 'Убери сейчас же свою руку с руки этой бестолковой Роух'.

  -- 'Дан! Твоя рука залезла ей под блузку и мнет ей грудь, а не поддерживает госпожу Роух, как это всем кажется!'

  -- 'Негодяй!'

  -- 'Ах ты, подлец! Ты сумел незаметно для всех укусить ее за ушко!

   Посыпались на меня ментальные упреки и обвинения со стороны напарниц.