Дань городов

– Отлично. Пока же я буду себя вести, как будто жизнь не для меня. Брюссель собьет их с толку. Я вернусь с матерью в Остенде в четверг днем. Вечером будут танцы в курзале. Мама скажет, что ей тяжело идти, и все-таки пойдет. Я потанцую до без четверти десять – даже буду танцевать с мистером Торольдом. Как жаль, что мне не удастся потанцевать в присутствии отца, но он обычно в это время сидит в игорных комнатах – наживает деньги. Без четверти десять я незаметно удеру, а ты меня будешь в это время ожидать у заднего подъезда, в карете. Мы помчимся на набережную и поспеем на пароход, отходящий в 11 часов 5 минут, где встретимся с твоей двоюродной сестрой. В пятницу утром мы будем уже повенчаны, а тогда можно будет приступить к переговорам с отцом. Он станет кипятиться, но не очень, так как сам из беглых. Разве ты не знал?

– Нет.

– О, да. Это у нас фамильное. Но ты не должен выглядеть таким кислым, мой английский лорд. – Гарри взял ее руку. – Ты уверен, что твой дядя не лишит тебя наследства, вообще не подведет нас?

– Он не сможет этого проделать, даже если бы и хотел.

– Какая очаровательная страна Англия! – воскликнула Жеральдина. – Представь себе бедного старика, который не в состоянии лишить тебя наследства. Нет, слова бессильны для выражения всего восторга!

Валори страстно ее поцеловал.

Затем явился служащий и спросил их, не угодно ли им будет отправиться в Блэнкенбург, и если угодно, то трамвай уже ожидает. Они смущенно переглянулись и ретировались. Зал ожидания перестал быть павильоном Купидона.

III

По приглашению Симеона Сесиль в этот вечер обедал с четою Рейншоров в «Континентале». Пообедав, они расположились на балконе и, прихлебывая кофе, наблюдали шумное движение, сказочное освещение курзала и отдаленные огни невидимого, но рокочущего океана. Жеральдина была в своем излюбленном пессимистическом настроении, философствуя на тему о непрочности богатства и о превратностях судьбы, выпадающей на долю миллионеров: она натолкнулась в газете на заметку, касавшуюся нашумевшего дела Бауринга.

– Интересно, поймают его или нет? – заметила она.

– Да, интересно, – согласился Сесиль.

– Что ты думаешь, папа?

– Думаю, что тебе пора спать.

Жеральдина поднялась и наградила отца раз навсегда установленным поцелуем.

– Спокойной ночи, – произнесла она. – Разве тебя не радует видеть море таким спокойным?

– Почему?

– И ты еще спрашиваешь? Ведь сегодня отплывает мистер Валори, а он такой плохой моряк. Пойдем, мама. Мистер Торольд, когда мы с мамой вернемся из Брюсселя, вы нас, надеюсь, покатаете на вашей «Кларибели»?

Симеон вздохнул с облегчением после ухода семьи и закурил новую сигару. Минувший день прошел для него под знаком домашних дел. Поэтому он сразу встрепенулся, когда Сесиль, как будто невзначай, перевел разговор на дела треста.

– Не собираетесь ли вы вступить в компанию? – насторожил уши Рейншор.

– Наоборот, хочу «развязаться». Я все собирался сказать вам, что намерен продать большую партию акций.

– Вот те раз! – воскликнул Симеон. – А что вы называете большой партией?

– Реализация их принесет мне почти полмиллиона.

– Долларов?

– Фунтов стерлингов.

Рейншор стал насвистывать арию из оперетты «Нью-йоркская красавица».

– Это и есть ваш способ развлекаться в Остенде? – спросил он.

Сесиль улыбнулся:

– Операция совершенно исключительная. И не очень выгодная.

– Но ведь не выбросите же вы всю эту груду на рынок? – запротестовал Симеон.

– Выброшу, – ответил, не смущаясь, Сесиль. – Я должен буду это проделать и проделаю. Для этого есть основания. Вы сами-то не собираетесь их приобрести?

Председатель треста погрузился в напряженное размышление.

– Хорошо, я возьму их по 93, – невозмутимо ответил он.

– Ого! На два доллара ниже! – удивился Сесиль. – Да ведь минуту назад вы предсказывали дальнейшее повышение.

Рейншор затянулся сигарой, и на мгновение лицо его выплыло из мрака.

– Раз вы хотите разгрузиться, – заметил он, смотря не на собеседника, а на огонек своей сигары, – я к вашим услугам, но только по 93.

Сесиль стал доказывать, но Рейншор был непоколебим, как скала.

Спустя четверть часа они заключили условие на продажу двадцати пяти тысяч акций (по сто долларов каждая) северо-американского Текстильного треста на два доллара ниже курса дня.

Послышался гудок отходящего парохода.

– Мне надо идти, – объявил Сесиль.

– Как вы торопитесь! – с сожалением вздохнул Симеон.

IV

Через пять минут Сесиль вернулся к себе в отель. Вскоре раздался осторожный стук в дверь.

– Войдите, Леонид, – ответил он.

Это был его камердинер, небольшой, худощавый, неопределенного возраста человек с бегающими глазами, который, превращаясь то в лифтмена, то в биржевого зайца, то еще в кого-нибудь, неизменно помогал Сесилю в его проделках.

– Мистер Валори действительно отплыл на пароходе, сэр.

– Прекрасно. А насчет яхты вы отдали распоряжения?

– Все в порядке.

– А достали одну из шляп мистера Рейншора?