Данайский дар

Дени поморщился от такого обращения.

- Вы подумайте, на целый день запирается в комнате, всю завалил какими-то штуками, электричества жег столько, сколько я за год не сожгу. А вчера вечером такой грохот устроил, хоть из дому беги. За квартиру уже два месяца не платил. Я уж думаю...

Дени попросил показать ему квартиру постояльца. Проводив следователя до двери, хозяйка еще немного поворчала и ушла делиться новостями с соседками.

В комнате, куда вошел Дени, царил полнейший хаос. Приборы, провода, катушки, лампы валялись где попало. Даже на кровати лежали какие-то пластины со свесившимися проводами. Письменный стол завален книгами и схемами. Почти все приборы были разрушены, разбиты, превращены в груду лома.

Дени сразу взялся за бумаги на письменном столе. Справочники по радиотехнике, журналы на английском и русском языках и схемы, схемы, схемы. Казалось, им не будет конца. Но никаких писем или записок.

Неожиданно на дне ящика под толстым словарем Дени увидел фотографию. Красивая, даже очень красивая девушка в "бикини" стояла на палубе роскошной яхты и, небрежно улыбаясь, смотрела в объектив аппарата. Здесь, среди этих схем и расчетов, фотография была как полотно Рембрандта на выставке сюрреалистов.

Не обнаружив ничего интересного, Дени подошел к окну. На пыльном, давным-давно не мытом подоконнике стояла клетка, обтянутая частой металлической сеткой, от которой тянулись тонкие разноцветные провода к черному прибору с разбитым матовым круглым экраном и множеством ручек. В клетке сидела, греясь на солнце, огромная бабочка. Она принялась порхать, едва Дени дотронулся до клетки.

Стук в дверь вывел Дени из задумчивости. Это, не дожидаясь приглашения, ворвалась хозяйка и сразу же выпалила, как из пулемета:

- Вы себе представить не можете, какой ужас: его убили! Так ведь? А он задолжал мне за целых два месяца! С папаши его и на гроб не взять.

- Вы знакомы с его отцом? - спросил Дени, листая справочник.

- Как же, станет он со мной знакомиться: папаша-то у него денежный мешок. А у этих дельцов всегда так: сынка выгонит - гроша не даст. Вот у моей сестры...

- Простите, а у вашего жильца здесь не было знакомых?

- Говорю вам, господин сыщик, ни души. Больше года он у меня жил, а всего раза три уезжал куда-то. И всегда со свертками да ящиками. Вон комнату как захламил. А последнее время из дому вылезал на почту разве.

- На почту? Он что-нибудь отправлял или получал?

- Не знаю, не знаю. Последний раз, правда, заметила - относил он подряд два пакета.

- Когда это было?

- Позавчера, ближе к вечеру. Вышел хмурый, в руках сверток небольшой. Вернулся быстро. А утром выскочил как шальной, меня чуть с ног не сбил - я кофе ему несла. Тоже пакет в руках был. Возвратившись, заперся в комнате. А вот как он ночью ушел - не слышала.

До почты было два квартала, но Дени не пошел к автобусу. Он не торопясь шагал по расплывшемуся на солнце асфальту, глотая горячий воздух. Движение всегда помогало ему обретать уверенность в себе. Со временем длительные пешие прогулки вошли в привычку.

"В конце концов, - размышлял Дени, - если Джошуа Гало не завел здесь друзей, это еще не значит, что их у него вообще не было. Кому-то он отправил две посылки. Что он мог послать? Записи, расчеты? А может, статьи в научный журнал?

Известны три близких Гало человека: отец, мать и девушка на фотографии. Уж если такой отшельник хранит фотографию женщины, то явно не в память о далеком детстве".

Дени остановился в тени каштана.

"Все-таки Гало слишком увлекался своей работой. Может быть, для него женщины - дело десятое. Но всяком случае не верится, чтобы он из-за смазливой мордашки вогнал в себя пулю. Отец?.. Выгнал из дому, оставил без средств и но подумал, на что существует сынок. На скачках играл? Не похоже... Если объединить эти две причины - жестокосердие любимой женщины и отсутствие денег, резонов для самоубийства достаточно. Достаточно ли? Для прошлого века - пожалуй. Но сейчас... Девяносто девять мужчин из ста попадают в такое положение, тем не менее самоубийцы не валяются на каждом шагу".

После уличной жары в прохладном кондиционированном воздухе почтового отделения Дени сразу весь покрылся испариной. Начальник оказался ветхим старичком с лентой Почетного легиона в петлице неопрятного серого пиджака и с новеньким слуховым аппаратом, которого, несомненно, стыдился. Дени молча показал удостоверение, и старичок принял до комизма строгий и торжественный вид.

- Меня интересуют адреса, по которым отправлены две бандероли неким Джошуа Гало, - сказал Дени, сдерживая улыбку - уж слишком серьезно играл в "сыщик-ищи-вора" этот чудак.

- Если бандероли отправлены ранее пятьдесят первого года, к сожалению, ничем помочь не смогу, - отрапортовал чиновник. - Мой предшественник, знаете ли, очень небрежно вел архив...

- Нет-нет, они отправлены вчера и позавчера.

- Тогда один момент. Я принесу квитанционную книгу.

Обе записи отыскались быстро. И первая, и вторая бандероли были отправлены по одному адресу: Ивонне Муанель, рю де Распай, 12. Париж.