Данэя

Второе — один из десяти: при генетическом подборе, дающем надежный, стабильный результат. Удивительно стабильный! Разве с того времени, когда рождение детей передали роженицам, генетика не продвинулась вперед? Продвинулась — и немало. А в области возможности оптимизации подбора пар? Также. Но удельный вес детей, отстающих в развитии, которые пополнят число «неполноценных», остается на том же уровне. До невероятности странно!

Мы еще можем допустить, что этот результат — на пределе возможностей генетического подбора: но почему же такие невероятно малые колебания количества тех, кто должен быть кандидатами в «неполноценные»? Расчеты позволят здесь предположить действие неслучайного фактора.

Я предлагаю: провести проверку материалов подбора пар, производимого в разные годы.

Дзин требовал выражения недоверия! Слишком страшное обвинение в лицо Йоргу — крайняя мера, на которую Дан уговорил пойти Дзина: оба не видели другой возможности остановить резкий спад первоначального сочувствия многих идее гуманистического возрождения.

Но такая проверка требовала времени. Необходимо было до предела загрузить суперкомпьютеры Архива воспроизводства; для ускорения Дан предложил использовать суперкомпьютеры и других систем. Его поддержали всеобщим голосованием: вопрос стал острым для всех.

Йорг чувствовал, насколько тяжело ему придется: Дзин — генетик, по сути — он-то знал это — один из самых талантливых. Он не случайно нащупал наиболее уязвимое место в применяемом генетиками методе подбора. То, что из-за специфичности и сложности не могли разглядеть остальные, Дзин увидит обязательно.

Да, подбор основывался на подчинении генетики социальному заказу: появление кандидатов в неполноценные не случайно колебалось так слабо. Чем можно будет оправдать отказ от применения методов, снижающих их количество за счет давних и новейших открытий? Ощутимо большими затратами энергии и времени работы суперкомпьютера? Это оправдание годилось вчера: теперь, после начала дискуссии — нет. А оно, к сожалению, единственно возможное. Ведь в действительности — доля кандидатов в неполноценные, раньше диктовавшаяся сложившимися социальными условиями, после ограничения отбраковки продолжала сохраняться на прежнем уровне лишь для того, чтобы поддержать всеобщее мнение, что оно является естественным предельным минимумом, который пока еще не может быть снижен. Да, это делалось сознательно: отступив перед педагогами и педиатрами и дав ограничить отбраковку, никто в Совете воспроизводства не отказывался от мысли, что это явление временное — что, постепенно, все удастся вернуть на свои места.

Комиссия во главе с Дзином начала работу, окончания которой быстро ожидать никак не приходилось. Массив данных, подлежащих обсчету и анализу, был огромен; взаимосвязи между ними — весьма сложны.

Компетентных помощников у Дзина было немного. Альд и Олег тоже были введены в состав комиссии; Милан, не объясняя причины, от вхождения в нее отказался, но в обсуждениях, проводившихся вне официальных рабочих совещаний, принимал активное участие.

Йорг во время дачи комиссии тех или иных объяснений держался спокойно, охотно давал подробнейшие ответы на все вопросы. Подробные настолько, что в них трудно было разглядеть главное.

Но его находил Дзин. Медленно: дело было невероятно не простым и для него. Он знал, что не имеет право ошибиться: если вывод комиссии сможет быть оспорен Йоргом, будет опорочено многое — в первую очередь прежний, естественный способ воспроизводства.

А с другой стороны, складывающаяся в дискуссии обстановка подталкивала к скорейшим действиям. Дзин не щадил себя, перелопачивая и анализируя гигантский Архив воспроизводства. И догадка его стала подтверждаться. Но действительная картина оказалась куда страшней, чем он предполагал.

Генетики, ведущие воспроизводство человечества, обладали огромнейшими возможностями: анализ большого ряда данных показал, что с помощью подбора они могли формировать качество потомства весьма точно. Если использовать максимум возможностей подбора — вероятность появления отстающих в развитии в пять — шесть раз меньше стабильно существующей. Конечно, она обеспечивалась путем ощутимо большего перебора и обсчета данных, то-есть затрат энергии и времени работы суперкомпьютера. Но это не делалось: возросшие возможности генетиками использовались лишь для стабилизации соотношения будущих интеллектуалов и «неполноценных».

Итак, вывод ясен: человеческое потомство преднамеренно формировалось в соответствии с потребностью существующего социального устройства. В том, чем руководствовались при этом, сквозил голый, грубый прагматизм.

Йоргу не оставалось ничего другого, как признать стабильность качественного состава потомства результатом отнюдь не только случайным. Но, казалось, это его нисколько не смущало.