Дангу

— Все ясно! — мрачно проговорил смотритель базара. — Я не смогу выполнить приказ и арестовать их или хотя бы догнать. Прошло много времени. Они уже на полпути к перевалу и слишком далеко от нас. Они удрали! Вы — двое, ступайте на свое место к воротам! — приказал он сипаям. — А вы, — он повернулся к трем остальным, — останьтесь здесь караулить имущество этих инглиси! Утром я пришлю людей, и оно будет конфисковано в пользу нашего эмира Мансур-хана. Арэ, уважаемые! — обратился он с поклоном к Парвезу и Григорию. — Вы свободны, да хранит вас Аллах! Не смею больше вас задерживать.

Парвез и Григорий возвращались домой в разном расположении духа. Парвез был радостно возбужден. Он похлопывал своего русского друга по плечу и, улыбаясь, говорил:

— Вот видишь, друг, я вызволил тебя из беды, просто спас от неминуемой смерти. Хвала Аллаху, ему одному! Ты хороший человек, и мне было приятно помочь тебе.

— Спасибо тебе, друг, за помощь, — отвечал ему Григорий, — век тебе буду благодарен, — и широко перекрестился.

Он, конечно, был искренен в этой благодарности, хотя на душе у него скребли кошки, ибо к радости освобождения примешивалось чувство отчаяния и горечи — ведь он потерял свою котомку, в которой были драгоценные камни. Жалко было книг и пистолета. Да и денег от проданного бриллианта осталось совсем немного. Как быть дальше? Но всего этого он не говорил Парвезу. Что-то его останавливало, хотя он и питал к ювелиру самые искренние чувства дружбы и благодарности. Он все время лихорадочно размышлял о том, как бы догнать англичан. А Парвез тем временем радостно продолжал:

— Сейчас приедем домой, отдохнем и устроим праздник по случаю твоего спасения. А потом я помогу тебе закупить товар для продажи в Индии. И мы соберем караван, мне тоже надо по торговым делам съездить в Дели.

Они подъехали к воротам, соскочили с лошадей, бросив поводья подбежавшим слугам, и вошли во двор, где царила атмосфера напряженного ожидания. При виде живого и невредимого Григория Дарья и Дангу бросились его обнимать, а родственники и домочадцы Парвеза с радостными восклицаниями поздравили россиянина с благополучным освобождением.

Когда все разошлись, Григорий перестал улыбаться и сказал печально Дангу и Дарье, не выпускавшим его из своих объятий:

— Дети мои! Слава Господу Богу, Всеспасителю нашему, я жив и снова с вами, но у меня приключилась большая беда. В той драке с негодяем англичанином на базаре я потерял свою котомку, а в ней все наше богатство — большой и маленький бриллианты.

Дарья охнула и опустилась к ногам Григория, закрыв лицо руками. Дангу вздрогнул. Лицо его посуровело.

— Я пойду и найду ее! — решительно сказал он.

— Сынок! Никитка! — ласково ответил ему Григорий. — Ее уже не найти. Она у тех англичан. Да и денежки мои они тоже прихватили, потихоньку кинули свое добро на базаре и удрали, как сказывают, на перевал Пир-Панджал.

— Я догоню их! — возразил Дангу.

— Не догонишь! У них сменные лошади, да и прошло часов восемь. Они, поди, отмахали полсотни верст.

— Догоню! — усмехнулся юноша.

— Чай, на лошади, что ль?

— Нет! Ты еще не знаешь, как я умею бегать. И потом, они едут по дороге, которая петляет, я же побегу по прямой.

Кангми действительно способны быстро и легко бежать в течение многих дней без перерыва. Возможно, отголоски этих способностей к скоростной выносливости проявлялись в древности и в средние века у тибетских монахов-скороходов лунг-гом-по, осуществлявших связь между монастырями. Во время бега скороход находился в особом состоянии медитации, которое достигалось в результате упорных многолетних упражнений по системе лунггом — специфической тибетской форме йоги.

Не теряя времени, Дангу бросился в дом и через минуту вышел оттуда. Теперь он был лишь в набедренной повязке и в полном боевом облачении — с кинжалом на одном боку и колчаном с дротиками на другом. Его глаза сверкали каким-то необыкновенным блеском.

— Любимый мой! Неужели ты догонишь их? — недоверчиво спросила его Дарья.

— Конечно! — был ответ.

— Сыночек! Никитка! — Я верю тебе, — с возрастающей надеждой сказал Григорий. — Благословляю тебя. Да хранит тебя Пресвятая Госпожа Владычица Богородица, Матерь Божия!

Григорий размашисто перекрестил его.

— Скажи мне только, как выглядят эти ми, — попросил Дангу.

— Один рыжий, долговязый, другой светлый, малого росточка.

— Хорошо! — кивнул юноша. — Я верну то, что по праву принадлежит нам!

Григорий поклонился ему, а Дарья взяла за руку и прижала ее к щеке, на мгновение заглянув в глаза:

— Ты мой повелитель, которого люблю и жду всегда. Будь осторожен, свет мой!

— Я хорошо знаю перевал, который ми называют Пир-Панджал. Кангми называют его Чупса. Ждите меня. Я вернусь сегодня к вечеру.

Дангу внимательно осмотрел кинжал и дротики, ласково погладил Дарью по волосам, улыбнулся Григорию и быстрыми шагами вышел со двора. Было еще совсем темно. Только что началась первая ночная стража.

НЕДОЛГОЕ СЧАСТЬЕ