Дангу

Утро было чудесным и солнечным. После ночного дождя, сменившего надоевшую жару на прохладу, дышалось особенно хорошо. Фаудждар Бахадур Сингх, помощник субедара делийского падишаха в Пенджабе, плешивый толстяк с заплывшими жиром глазками и тоненькой полоской черных усов над верхней губой, сидел на ковре среди подушек под разноцветным матерчатым навесом и неторопливо ел. Он сосредоточенно погружал пальцы правой руки в блюдо, наполненное дымящимся кари из баранины, захватывал щепотью рис с чечевицей и кусочками мяса и отправлял в рот. Острый красный соус стекал по пальцам; Бахадур слизывал его, громко причмокивая. Рядом стояли двое слуг. Один держал полотенце, медный тазик и глиняный кувшин с водой для мытья рук, второй — серебряный кубок с даисом и фарфоровую вазу с гроздьями винограда. Насытившись, фаудждар вымыл правую руку в тазике, вытер о полотенце и протянул ее слуге. Тот, поклонившись, вложил пиалу с даисом в протянутую руку владыки. Фаудждар не торопясь выпил, отщипнул несколько виноградин, пожевал и негромко сказал:» Бетель!» Третий слуга поставил перед ним большой серебряный поднос с углублениями, в которых лежали мелкие колотые орешки арековой пальмы: кардамон, гвоздика, белая липкая известь и густой арековый сок. В центре, в большом широком углублении лежали горкой чисто вымытые, еще влажные листья бетеля. Бахадур Сингх любил готовить лакомство сам.

Он взял лист бетеля, одну его сторону быстро намазал известью, а другую густым арековым соком, затем посыпал лист сверху арековыми орешками, кардамоном и гвоздикой, несколькими ловкими движениями пальцев свернул бетель в изящный треугольный кулек, засунул за щеку и начал с наслаждением жевать, причмокивая. Слуга придвинул к Бахадуру серебряную чашу — тхукдан, попросту говоря плевательницу.

Фаудждар махнул рукой слугам — уходите, и те, пятясь, исчезли, а сам он, пережевывая бетель, погрузился в невеселые размышления. Ему нужно было срочно выполнить приказ мир бахши Махфуз-хана, военного министра при его величестве несравненном падишахе Фаррухе Сийяре, касающийся рекрутского набора в могольскую армию. Округ Шахири, которым управлял Бахадур Сингх, должен был поставить две рисалы вооруженных всадников по сто человек, две пушки и десять сипаев банну. Всадников фаудждар уже почти набрал благодаря угрозам и посулам, а вот с пушками оказалось плохо; то есть две пушки двенадцатого калибра были, да пушкари давно разбежались. И главное — нет хороших, знающих артиллеристов, командиров орудий. Орудийную прислугу общим числом по тридцать человек на ствол набрать еще можно, но командиры… командиры… Под их началом должны были находиться и сипаи банну… Где взять командиров? Фаудждар тяжело вздохнул, сплюнул жвачку бетеля и поежился. За невыполнение такого важного приказа вполне можно лишиться головы.

В этот момент послышался топот конских опыт, и к временной стоянке фаудждара подъехала группа всадников. Несколько человек спешились, и один из них, чернобородый, приказал слезть с лошади англичанам. Он попросил у фаудждара разрешения подойти. Тот утвердительно кивнул, и чернобородый приблизился, подталкивая перед собой англичан. Опустившись на колени, он почтительно произнес:

— Хузур! Да ниспошлет тебе Аллах благополучие! В пяти косах отсюда на дереве у реки мы нашли этих людей. Они утверждают, что они инглиси, купцы и их ограбили на перевале Пир-Панджал. Кроме того, они говорят, что у них был фирман на торговлю и дастак от несравненного падишаха Фарруха Сийяра, да благословит его Аллах!

— Так ли это, фаренги? — спросил Бахадур Сингх, оживившись и обращаясь к Гибсону — видимо, считая его за старшего. — Ты говоришь на УРДУ?

— Да, сахиб, немного говорю, — промямлил тот. — Сначала нас ограбил какой-то великан, а потом…

— Да, сахиб, я тоже говорю на урду, — вступил в разговор Николас, приосаниваясь, — и все сказанное — истинная правда. Хозяин я, а это мой помощник. Меня зовут Кондрелл, а его Гибсон… А ты помалкивай, болван, чего ты там плетешь! — бросил он Джону по-английски и продолжал на урду: — Сахиб! Помоги нам добраться до Дели.

— А где ваши фирман и дастак? — несколько удивленно спросил фаудждар.

— Сахиб! У нас их украли разбойники!

— Это очень плохо! Очень плохо! — Лицо фаудждара помрачнело. — Я получил строгий приказ от самого несравненного Фарруха Сийяра всех инглиси, у которых нет документов, немедленно казнить. Потому что они шпионы. Вы поняли, фаренги?

Фаудждар провел рукой вокруг шеи, выпучил глаза и захрипел, показывая англичанам их скорую судьбу.

Николас и Джон переглянулись.

— Сахиб! — загнусил Кондрелл. — Мы хорошие люди, мы никому не причинили зла, мы только купцы. Отпусти нас ради Аллаха всемогущего, смилуйся!

Англичане рухнули на колени, умоляюще прижав руки к груди.

— Смилуйся, смилуйся, сахиб! — завыл Гибсон.

— Смилуйся! — присоединился к нему Николас, бухаясь лбом об пол.

— Связать им руки! — жестко процедил фаудждар. В его глазах появился стальной блеск.

Сипаи бросились на англичан.