Даниэль Деронда

В качестве достойного восхищения образца герр Клезмер исполнил собственное произведение под названием «Freudvoll, leidvoll, gedankenvoll»[7] – пространную фантазию, выражавшую не слишком очевидные музыкальные идеи. Исполнитель извлекал из фортепиано столько разнообразия и глубины страсти, сколько позволяет этот умеренно отзывчивый инструмент. Наделенные магической властью пальцы оживляли костяные клавиши и деревянные молоточки, заставляя струны отвечать то взволнованной и трепетной, то томительной речью. Несмотря на уязвленный эгоизм, Гвендолин почувствовала силу по-настоящему талантливой игры; скрытые от посторонних глаз слезы унижения постепенно сменились волнением, и на миг она сделалась отчаянно безразличной к собственной неудаче и была готова посмеяться над своим исполнением. Глаза заблестели, щеки слегка зарумянились, а с языка так и рвались саркастические замечания.

– Прошу вас снова спеть для нас, мисс Харлет, – обратился к Гвендолин молодой Клинток, сын архидиакона, которому выпала честь сопровождать ее к столу, едва герр Клезмер закончил выступление. – Подобная музыка словно создана специально для меня. Никогда ничего не понимал в этой безупречной игре. Похоже на банку с пиявками, где не видно ни начала, ни конца. А ваше пение готов слушать весь день.

– Да, мы будем рады услышать что-нибудь популярное. Еще одна песня в вашем исполнении позволит отдохнуть, – поддержала Клинтока миссис Эрроупойнт, с самыми любезными намерениями оказавшаяся рядом.

– А все потому, что вы стоите на низшей ступени культурного развития и обладаете ограниченным кругозором: мне только что об этом сказали, а также о том, насколько плох мой вкус, – и теперь я испытываю глубокие страдания. А страдания никогда не бывают приятными, – ответила Гвендолин, не обращая внимания на миссис Эрроупойнт и с сияющей улыбкой глядя на молодого Клинтока.

Любезную хозяйку задела проявленная грубость, однако она ограничилась простым замечанием:

– Что же, не будем настаивать на том, что неприятно.

Между тем гости разбились на мелкие группы и вели непринужденные беседы, и миссис Эрроупойнт, увидев, что ее внимание никому не требуется, с облегчением села в кресло.

– Рад, что вам понравилось наше общество, – заметил молодой Клинток, довольный возможностью побеседовать с Гвендолин.

– Чрезвычайно понравилось. Кажется, здесь всего понемногу и ничего в изобилии.

– Довольно двусмысленная похвала.

– Только не для меня. Люблю, когда всего в меру: например, немного абсурда – это очень забавно. Приятно видеть нескольких странных людей, а вот когда их много, становится скучно.

(Слушая этот диалог, миссис Эрроупойнт уловила в речи Гвендолин совершенно новую интонацию и вновь ощутила сомнение в ее интересе к безумию Тассо.)

– Считаю, что прежде всего здесь недостает крокета, – признался молодой Клинток. – Я редко приезжаю, но если бы проводил в доме отца больше времени, то обязательно вступил бы в крокетный клуб. Слышал, что вы уже присоединились к сообществу стрелков из лука. Поверьте, однако, что крокет – игра будущего. Жаль только, что она еще недостаточно воспета. Один из наших лучших студентов сочинил о крокете поэму в четырех песнях – такую же прекрасную, как произведения Поупа[8]. Я уговариваю его опубликовать шедевр. Поверьте, вам еще не доводилось читать ничего лучше.

– Завтра же начну учиться играть в крокет. Займусь им вместо пения.

– Нет-нет, ни в коем случае! Но крокетом все-таки займитесь. Если хотите, я пришлю поэму Дженнингса. У меня есть рукописная копия.

– Он ваш близкий друг?

– Достаточно близкий.

– Ну, если всего лишь «достаточно», то, пожалуй, не надо. А если все-таки пришлете, то обещайте не допрашивать и не требовать ответа, какая из частей понравилась мне больше остальных, потому что нелегко понять поэму, не прочитав, так же как понять проповедь, не услышав.

«Несомненно, эта девушка непроста и настроена саркастически, – подумала миссис Эрроупойнт. – Разговаривать с ней надо осторожно».

Тем не менее Гвендолин продолжала получать приглашения на обеды и ужины, во многом благодаря Кэтрин. Досадный инцидент у фортепиано пробудил сожаление в нежной душе мисс Эрроупойнт, которая, ввиду занятости матушки, ведала всеми приемами и визитами.

Глава VI