Даниил Галицкий

Даниил, ничего не сказав, вышел во двор. На поляне виднелось несколько хат. Толпившиеся смерды с удивлением рассматривали дружину князя.

— Ночевать будем во дворе, — буркнул Даниил тысяцкому Дмитрию и велел набросать травы под клеть.

Дмитрий пошел к смерду, и тот помчался в лес за сеном.

Даниил молча сидел на колоде. С тех пор как вернулись с Калки, веселость покинула его, говорил он мало, и Дмитрий часто не знал, как подступиться к нему. Черные глаза Даниила глубоко запали, и было трудно поймать его взгляд. Он стал сердитым, вспыльчивым. Он и раньше был горячим, но быстро отходил. Теперь же в дружине его боялись. Редко когда делился он своими мыслями с боярами, стал замкнут. И Анна уже не расспрашивала мужа, что с ним; ибо он только смотрел на нее ласково и просил: «Ни о чем не спрашивай, Анна». Даже свадьба брата Василька не развлекла его.

Смерд принес большую охапку сена, разостлал его и подошел к Дмитрию. Слуги отвязали от седел медвежьи шкуры и, накрыв ими сено, приготовили постель. Даниил пошел и молча лег, отказавшись от ужина. Дмитрий положил себе травы возле ложа Даниила и тоже лег спать. Замерла жизнь в лесу, потянуло ночной прохладой.

— Спишь? — спросил Даниил.

Дмитрий придвинулся ближе.

— Нет, не сплю, сон не идет.

— Не идет? И я не сплю. Сколько врагов у нас, дальних и ближних! Судиславы разные возле нас, рядом с нами ходят… — Даниил умолк и немного погодя продолжал: — Филипп сказал мне тайком, чтобы остерегался я Теодосия, что зол он на меня за Иванку, Молвит Филипп: «Теодосий — холоп Владислава и потому затаил злобу. Ударит в спину — не успеешь и опомниться».

— Теодосий? — удивился Дмитрий. — Нет! Не верь Филиппу! Теодосий…

— Что Теодосий? — перебил его князь. — Брат мне родной? За что ему любить меня?

— Брат родной? — смутился Дмитрий. — Почему брат?.. Но и не такой он, чтобы ударить в спину.

— Не такой? А ударит — и не опомнишься.

— Не такой, — стоял на своем Дмитрий.

— Не верь им, смердам!

Пораженный словами Даниила, Дмитрий не знал, что сказать. Даниил умолк, а потом вдруг перевел разговор на другое:

— Как ты думаешь, Дмитрий, придут татары на нашу землю снова или не придут?

Дмитрий колебался, не зная, что ответить.

— Я думаю, что придут, — продолжал Даниил.

— А может, и не придут, — прошептал Дмитрий, — ибо убедились, что русские храбро сражаются.

— Убедились! — с горечью ответил Даниил и снова умолк. — Убедились! Если бы не убедились, то дальше бы пошли, а то вернулись, растаяли как снег. Но они снова вернутся, как только большую силу соберут. Мыслю, что вернутся. А нам — позор.

— Не нам, княже. Мы столько татар уничтожили! Не бежали мы от них, а били. Стыдно тем князьям, которые не хотели в одну дружину войско русское соединить.

— Всем нам стыдно, ибо могли мы татар побить, — ответил Даниил. — Думаю про землю нашу. На Востоке — татары, да и тут, на Западе, врагов предостаточно. Венгерский король руки протягивает. Не будет нам спокойного житья, Дмитрий. Говорил я с Кириллом. Он мне по Писанию читал: «Придут, говорит, враги». Да что там Писание! Я и сам про то знаю. Знаю и думаю, как врагов бить. Отец мой Роман не знал отдыха, все думал, чтобы Волынь и Галич соединить, и с боярами не мирился. Не забыли этого крамольники. Сейчас притихли, правда, малость, ибо твердая рука у князя Мстислава. Но это только с виду, а загляни к ним в душу — они сегодня же готовы прогнать Мстислава и снова угров позвать.

Дмитрий слушал Даниила и только изредка вставлял свое слово. Знал Дмитрий — ни перед кем не открывал Даниил своих мыслей, даже Мирославу не рассказывал ничего. После Калки от стыда он избегал встречи с Мирославом. «Тоскует, — говорил Мирослав боярам. — Не трогайте его, это пройдет. Убивается из-за неудачи на Калке. Близко к сердцу принял».

— Слушай, Дмитрий, мыслю, что время уже Кирилла епископом поставить во Владимире, — промолвил Даниил и умолк.

Дмитрий ничего не ответил — не ожидал, что князь начнет об этом. Да и что Дмитрий мог сказать? Знал он, что Кирилл большой любитель книг, из монастырей не вылазит. «Коль Данило так надумал, значит, хорошо», — подумал Дмитрий, но не сказал ничего.

Дмитрий лежал тихо и незаметно уснул. А утром Даниил разбудил Дмитрия:

— Вставай, поедем дальше.

Слуга принес меду и вчерашнего холодного мяса. Перекусили малость — и снова в путь.

Много дорог в лесу, но впереди Даниила едет смерд и показывает путь. Он пробирается сквозь дубняк уверенно, словно у себя на подворье. Лучи солнца едва пробиваются сквозь тяжелые, густые кроны деревьев. Пахнет гнилыми листьями, трухлявым деревом. Кони пугливо прядали ушами, вслушиваясь в лесные звуки.

— Скоро поле будет, княже, — повернулся смерд к Даниилу.

— Где же оно? — спросил Даниил, — Ты молвил, что близко.

— Уже близко, — успокоил смерд.

Вскоре выехали на широкий луг. Трава на нем густая и зеленая, кони торопливо начали есть ее. Дорогу пересекала гора, покрытая высокими, стройными деревьями от подножия до вершины. Даниил ударил коня и помчался вперед, к горе.

— Веди на гору, — велел он смерду, когда они спешились у подножия.