Данило Галицкий

Мстислав Удалой самолично возглавил разведывательный отряд, и именно ему удалось обнаружить лагерь монголов. Осмотрев его, он решил, что численность противника невелика, и он легко разобьет его своими силами. Вернувшись, Мстислав приказал своему войску готовиться к выступлению, а вот гонцов в другие станы посылать не стал – ну никак он не мог преодолеть неприязни к союзникам. Данило Галицкий вступил в битву во главе передового отряда, проявил большую храбрость в сражении, и войска Мстислава начали было теснить врага, как вдруг ситуация изменилась. Монголы перегруппировались и нанесли удар по половецким полкам, обратив их в беспорядочное бегство. Данило же и Мстислав, собрав остатки своих воинов, бежали к реке, где скоренько сели в лодки и переправились на другой берег Днепра. Те же лодки, которые им не понадобились, они пробили или подожгли. Обычно этот поступок в исторических документах объясняется тем, что они очень боялись погони, но скорее всего дело было в другом: коварный Мстислав решил помочь татарам расправиться со своими традиционными конкурентами. Вот как было дело: татары не стали преследовать раненого Данилу и остатки его дружины до самой реки, а пошли следом за половцами к стану черниговского князя. Если верить летописи, войска киевского князя и вовсе не оказали никакой поддержки остаткам половецких отрядов и черниговцам – они укрепились в своем стане, ожидая прихода врага. Как говорится в легендах, татары хитростью смогли уничтожить киевлян: они вступили в переговоры и пообещали, что не прольют и капли русской крови, если воины сложат оружие и выйдут из-за укреплений. Свои обещания монголы сдержали, правда весьма своеобразным образом: знатные воины были положены под доски и шкуры, по которым победители прогнали лошадей, а после уселись на них пировать; простые же дружинники были взяты в рабство. Битву на Калке можно считать позорной страницей в русской истории, тогда погибло около 10–12 тыс. человек, уцелела только одна десятая всего войска. Будь Мстислав Удалой менее везучим – Данило мог бы исполнить свою мечту и стать галицким князем, но тесть вышел из битвы без единой царапины. Более того, его отношение к зятю изменилось, он стал более подозрительным, ведь героизм Данилы во время битвы прославил его по всем русским землям, а вот действия самого Мстислава, скорее всего, ни у кого не вызывали восторга. Не желая раздражать тестя, Данило начал отстраивать укрепления в городе Холм. Но Мстислав становился все более подозрительным и внимательно прислушивался к словам своего наперсника Александра Бельзского. А тот постоянно твердил, что Данило планирует в союзе с киевлянами или поляками силой вернуть себе галицкий стол. Александр Бельзский спровоцировал Мстислава начать войну (!) с зятем, и примерно в 1224—25 году войска Мстислава в союзе с половцами, Александром и киевским князем Владимиром Рюриковичем пошли на Волынь. Данило и Василько вступили в союз с Лешко Польским и провели несколько удачных военных операций. Отбросив войска Мстислава Данило с польскими отрядами вторгся на галицкие земли и разорил окрестности Любечева. Эту землю он считал своей по праву, тем не менее средневековая этика вполне позволяла вести борьбу за свое таким способом. Не желая затяжной войны с Мстиславом, Лешко предложил начать переговоры, во время которых Данило смог оправдаться и всю вину за конфликт возложили на Александра. Сам Александр больше всех пострадал в этой усобице: войска Романовичей разорили его земли и угнали практически весь скот. Любопытным моментом в долгой войне братьев является упоминание в Галицко-Волынской летописи о том, что после прилюдного примирения тесть предложил Даниле забрать земли Александра, но тот отказался: «… Но он [Данило], любя брата своего, не взял его волости, и все его за это похвалили». Честно говоря, выглядит это сомнительно, ведь, выражаясь простым языком, Александр уже должен был в печенках сидеть у Романовичей. Скорее всего, такого предложения и не было, поскольку примирение тестя с зятем произошло под давлением обстоятельств и явно носило формальный характер. Однако это лишний раз напоминает нам о том, что летописи не являются достоверными во всех мелочах, и чтоб восстановить истинную картину, нужно пользоваться как можно большим количеством источников.