Данные достоверны

Могучий, широкоплечий посланец Бринского сидел, стараясь без нужды не шевелиться и соразмеряя густой голос с габаритами помещения.

Из рассказа Льва Иосифовича я понял, что он лучше всего знает Ковель и ближайшие к городу местечки. Там он завязал тесные знакомства и среди белорусов и среди поляков.

Становилось очевидно: Магомеду следует выделить особый участок работы.

И мы договорились, что он останется на разведке Ковеля и ближайшего к городу района, а разведку в других районах действия бригады возглавит лейтенант Александр Перевышко.

При этом я подумывал и о том, чтобы в случае отлета Антона Петровича в Москву на лечение (у Бринского в последнее время стало совсем плохо со здоровьем) передать Перевышко и командование всей бригадой.

Так было решено с Ковелем.

Под Пинск и Лунинец, к Сураеву, пошли Григорий Патык и Басаранович, а разведку под Житковичами и в самих Житковичах возглавил Володя Моисеенко, молодцеватый, никогда не унывающий донской казак.

Теперь, когда бригады и отряды получили людей, отвечавших за ведение разведки, можно было рассчитывать на ритмичную, хорошо продуманную работу.

И должен сказать, ученики «лесной школы» оправдали возлагавшиеся на них надежды.

* * *

К весне сорок третьего года все бригады и отряды соединения уже имели собственные рации и опытных радистов и радисток.

У Каплуна работал радист Саша Балагуров, у Бринского — Коля Пирогов, у Сураева — Толя Быков, у Цыганова — радистка Катя Малаева, у Садовского — радистка Тамара Ореховская.

Поскольку мы не испытывали теперь нужды в питании к рациям, группа Сени Скрипника работала на радиоузле с предельным напряжением.

[177]

Она была невелика, эта группа при центральной базе: сам Сеня Скрипник, радисты Саша Маслов, Николай Злочевский и Анатолий Косюков да оператор Юра Ногин.

А связь им приходилось держать не только с пятью нашими радистами и не только с Центром. В это время мы получили из Москвы приказ обслуживать еще пять радиоточек, чей адрес был нам неизвестен и которые не могли поддерживать прямую связь с Центром.

Центр очень беспокоился об этих точках. Нас неоднократно предупреждали: не пропустите время их выхода в эфир, принимайте радиограммы с предельным вниманием!

Мы понимали, что группы цифр, передаваемые неведомыми точками, содержат информацию крайней ценности, и непрерывно держали их на слуху.

Поэтому радиоузел работал по девять-десять часов в сутки.

Поражал Юра Ногин. Он держал в голове не только пять кодов наших отрядов, но и менявшиеся коды Центра и умудрялся читать телеграммы «с листа».

Приходилось предупреждать партизанских командиров:

— Берегите радистов пуще собственного глаза. Отвечаете за каждого головой. Особенно — за Юру.

Но сами радисты, вынужденные все дни проводить в землянках центральной базы, тяготились однообразным существованием.

— Товарищ командир! — просили, бывало, Косюков и Злочевский. — Вы бы нас хоть в деревни изредка с собой брали. Хочется поля увидеть, с людьми поговорить!

Сочувствуя радистам, я несколько раз брал с собой Злочевского и Косюкова. Не брал только Юру Ногина. Знал, что Юра обижается, но не брал — берег. В конце концов, и меня, и радистов всегда кто-нибудь на первый случай мог заменить. Но кто бы заменил в соединении Ногина?

Нет, нам слишком нужна была его светлая голова...

Перебирая документы тех лет, я вижу, как напряженно трудились радисты.

То мы сообщали, что из района Ковеля и Лунинца противник перебрасывает войска на Ленинградский фронт, то докладывали о появлении в Ковеле альпийских стрелков, то информировали о прибытии в Луцк из Полтавы штаба транспортно-строительных войск во главе с

[178]

генералом Куцингером и усиленном строительстве немцами бункеров вдоль железных дорог, то передавали, что в Барановичи прилетели сорок два самолета с иностранными летчиками, которые выражают недовольство войной и хотят перейти к партизанам, то доносили о перевозке немцами по дороге Ковель — Ровно баллонов с отравляющими веществами...

В свою очередь Центр посылал нам запросы, требовал выяснить те или иные факты, и мы давали исчерпывающие ответы...

Нет, наши радисты не ходили на связь с разведчиками в городах, не устраивали засад, не брали пленных, но что бы мы делали без них? Чего стоили бы наши разведчики, да и мы сами без выматывающей, однообразной, будничной, казалось бы, работы радистов?!

* * *

К маю сорок третьего года мы раскинули свое соединение на огромной части Западной Белоруссии и Западной Украины, находившихся, как полагали оккупанты, под их полным контролем.

О барановичских разведчиках читатель уже знает.

Назову еще несколько имен наших разведчиков, которые обслуживали этот город, его гарнизон и аэродром.

В деревне Грабовец находился разведчик Кармович, дававший сведения по аэродрому, на станции Бытень — Владимир Колесавский, следивший за эшелонами врага, в самом городе помимо названных товарищей действовали разведчики Рытвинский, Матиня, Четырько, Соболь, Озиликов...