Данте

— Не падай духом, Джемма, — сказал Данте, и в словах его слышалась безграничная доброта, — положись на Бога, который никогда нас не оставит! Недолго уже осталось ждать, этот принц снова уберется прочь — вести войну в Сицилии, и тогда наши враги лишатся поддержки. Когда ветер налетает на крону дерева, она наклоняется и дает ему возможность разгуляться в полную силу, но стоит ему стихнуть, листва опять возвращается на прежнее место сама собой. Точно так же и люди. Они тоже склоняются — подчас даже охотнее, чем листва на деревьях, — перед яростью тирана, но, как только Повелитель ветров положит конец этому неистовству, люди сразу распрямляют согнутые спины и вспоминают о собственной силе.

Проникновенные слова мужа принесли донне Джемме некоторое, пусть и слабое, но утешение. В это время с улицы донесся ужасный крик, потом послышался пронзительный женский голос: «Помогите! На помощь!» Грубый мужской хохот не оставил сомнений в том, что происходило внизу… Дворовый пес заливался яростным лаем.

— О Господи, — побледнев, прошептала Джемма, — теперь они снова принялись насиловать беззащитных женщин! Нет, Данте, вниз лучше не смотри! Дети, дети! Я буду молиться…

Хозяин дома тоже побледнел. Он тихо произнес:

— Теперь он охватил и нас, этот черный ужас!

В это время из соседней комнаты показались, оторвавшись от другой игры, Пьетро и Якопо. Их сестричка Антония продолжала заниматься своими куклами.

— Отец, матушка, вы слышали? Кто это там так кричал?

— Подойдите сюда вы оба… нет, нет, не к окну!

— Почему не к окну, мама?

— Там внизу злые люди — они могут выпустить в вас стрелу!

— Но почему? Ведь мы не сделали им ничего плохого!

Данте спохватился, что не видит молоденькой служанки.

— А где Мария? Куда она делась?

— Около часа назад мать забрала ее отсюда — у нас якобы слишком опасно… — пояснила Джемма.

Данте горько улыбнулся:

— Они все опасаются погибнуть по моей вине.

Шум на улице прекратился, но теперь слышатся шаги людей, поднимающихся по лестнице… Каждую минуту ждешь, что в двери ворвется неизвестная, страшная сила.

Дети испуганно смотрят на лица родителей. Поспешным движением Джемма хватает мужа за руки.

Данте пытается утешить:

— Спокойно, спокойно!

Жена наконец-то окончательно приходит в себя.

— Ну, вот он и попался, этот проклятый главарь белых, враг Папы! — Высокий молодой человек отважного вида с вызовом произнес эти слова, войдя в комнату.

За ним ввалились его приятели. Широкополые шляпы с петушиными перьями продолжали украшать их головы. Выражались они громко и грубо. Чувствовалось, что им безразлично, что их примут за невоспитанных людей. Не напрасно же они были ярыми сторонниками и приспешниками самого Корсо Донати!

— Что вам угодно от меня, господа? — спокойно, уверенным тоном спросил Данте.

Пьетро Бордини был изумлен достойным поведением ненавистного Алигьери. Будь он здесь один, без своих приятелей, наверняка у него состоялся бы с хозяином дома весьма учтивый разговор. Но в окружении таких негодяев приходится разыгрывать из себя невежу.

— Что нам угодно? Мы намерены показать вам, проклятые белые, что вашей власти пришел конец. Теперь наступила расплата. Открывайте свои шкафы и сундуки, выкладывайте драгоценности!

Хозяйка дома, возмутившись до глубины души, воскликнула:

— Советую вам не вести себя слишком нагло! Мой двоюродный брат — сам Корсо Донати, и я непременно пожалуюсь ему на вас!

Оглушительный хохот был ей ответом:

— Ух, испугали! Да ваш муж, этот Алигьери, — враг черных, а это куда важнее ваших родственных связей с бароном!

Мужчины бесцеремонно распахнули шкаф и принялись в нем копаться.

При виде этого произвола в собственном доме, у Данте от бессилия сжимались кулаки, а в глазах у его жены выступили слезы.

Предводитель грабителей с издевкой утешал:

— Скажите спасибо, что мы не запалим ваш дом!

Над колыбелью маленькой Беатриче склонилось незнакомое, мрачное лицо, и малютка от страха зашлась криком. Мать взяла ее на руки.

— Тихо, тихо, малышка! Дядя не сделает тебе ничего плохого.

Мрачный человек — пожалуй, старше всех мародеров — был, казалось, немного тронут.

— У меня дома приблизительно такой же постреленок… Закрой ты рот, глупышка, я же ничего не делаю.

Глядя испуганными глазами на незнакомое угрюмое лицо в большой шляпе, ребенок раскричался еще больше.

Другие незваные гости спрашивали:

— Нет ли у вас чего пожрать?

Данте велел старшему сыну:

— Пьетро, проводи их в кухню!

Больше всего хозяин дома опасался за свои рукописи, хотя для этих недалеких, темных людей они и не представляли ни малейшей ценности. У него екнуло сердце, когда один из мародеров взял алебастровую фигурку, изображавшую Виргилия, а второй потянулся к висевшей на стене картине, написанной маслом.

— Оставьте мне эту картину, — взмолился Данте, — она написана Джотто[50]! Я дам вам взамен что-нибудь другое.

Юный мародер осклабился:

— Нет, я хочу именно эту, ее всегда можно продать за хорошую цену, а Джотто пусть напишет вам другую.

Из кухни показался один жующий с набитыми щеками.

— Ну, что там нашлось пожрать? — набросились на него остальные.