Данте

Народной речью, по определению Данте, является речь младенцев, то есть язык, воспринятый от матери или кормилицы, в то время как вторичной речью является та, которую римляне называют «грамотной», то есть зависящей от грамматики. Естественна первая, вторая же искусственна. Дар прирожденной речи свойствен только человеку: ангелы и демоны не нуждаются в словах, животным они недоступны. Восходя к истокам человеческой речи, Данте думал, что древнееврейский язык был «первым в мире, а первым словом, произнесенным первым человеком, было „эль“, то есть бог. После вавилонского столпотворения произошло разделение человечества по ремеслам; каждое ремесло заговорило на своем языке. „Род человеческий сошелся на нечестивое дело: одни отдавали приказания, другие делали чертежи, третьи возводили стены, иные выравнивали их по линейкам, те выглаживали штукатурку, те ломали камни, кто по морю, кто по земле с трудом их волочили, а остальные занимались всяческими другими работами, когда были приведены ударом с неба в такое смешение, что все говорившие при работе на одном и том же языке заговорили на множестве разнородных языков, работу прекратили и больше уже не могли столковаться. Ведь только у занятых одним каким-нибудь делом удержался один и тот же язык, например один у всех зодчих, один у всех перевозчиков камня, один у всех каменотесов“.[15]

Итак, новые языки родились из трудового процесса, на них заговорили ремесленники. Такое «цеховое разделение», примененное в лингвистической сфере, чрезвычайно характерно для мышления флорентийца. Но что же случилось с первоязыком, древнееврейским? У Данте заметно некоторое колебание — эволюционировал ли он дальше или же остался в том виде, в каком был в эдеме. Данте оговаривается: на священном языке потомки Сима говорили лишь до своего рассеяния. Так и латинский язык, хоть «и не подвержен порче», все же и он эволюционировал, поскольку не застыл в латинской грамматике. Позже, в «Раю», Данте скажет, что язык является следствием самой природы человеческой и что он изобретен Адамом. Впрочем, в «Раю» Адам уверяет, что первое слово было «и», которое лишь впоследствии стало звучать «эль». Следственно, все языки подвержены эволюции. После рассеяния народов по всему миру те племена, которые населили Европу, объяснялись в основном на трех языках: в южной Европе говорили на романских наречиях; север и восток заняли многочисленные племена, говорящие утвердительно «jo» (Данте, по-видимому, не различал славян от германцев, вернее, считал их народами родственными). Третьей группой языков был греческий, распространенный и в Европе и в Азии. Южные (романские) наречия делятся на три основных языка. Одни из жителей юга Европы при утвердительном ответе говорят «oc», другие «oil», третьи «si», а именно испанцы («ок»), французы («оиль») и итальянцы («cu»). Ясно, что Данте объединял провансальцев, каталанцев и испанцев в одну группу, причем видно, что языки провансальцев и каталанцев были ему лучше известны.

Данте совершенно справедливо заметил, что наречия романских народов происходят от одного языка и содержат значительное количество слов от общего латинского корня. Он также высказывал мнение о том, что все романские языки были первоначально одним языком. Он ставит перед собой вопрос — почему происходит деление языка? «Почему, собственно, язык разделился натрое и почему любое из этих разделений делится снова и в самом себе, например, речь правой части Италии отличается от речи левой, ибо по-иному говорят падуанцы и по-иному пизанцы; и почему даже близкие соседи различаются по речи, например миланцы и веронцы, римляне и флорентийцы, да и сходные по роду и племени, как, например, неаполитанцы и гаэтанцы, равенцы и фаэнтинцы; и что еще удивительнее — граждане одного и того же города, как болонцы предместья Сан Феличе и болонцы с Большой улицы?» Так как человек существо неустойчивое и переменчивое, то и язык, по мнению Данте, не может быть ни долговечным, ни постоянным, но, подобно одежде, обычаям и нравам, изменяется в связи с местным развитием и течением времени. Автор «Народного красноречия» приходит к заключению о неизбежной эволюции языков. Нельзя не отметить замечательное проникновение Данте в общие законы изменения человеческого языка и человеческого общества. Он пишет: «Мы гораздо больше отличаемся от древнейших наших сограждан, чем от отдаленнейших современников, поэтому мы смело свидетельствуем, что, если бы теперь воскресли древнейшие жители Павии, они говорили бы с нынешними ее жителями на языке особом и отличном». Но эволюция совершается постепенно, а постепенного движения люди не замечают. Этой эволюцией языка «были обеспокоены изобретатели грамматической науки, поскольку грамматика есть не что иное, как учение о неизменном тождестве, не зависимом от разного времени и местности». Разве не следует из этого заключения, что латинский язык грамматиков — язык мертвый, так как живо лишь то, что изменяется?