Данте

Данте, изменявший многому в течение своей бурной жизни всегда оставался верен одному — своему поэтическому опыту. Он ни от чего не отказывался окончательно в своем «поэтическом хозяйстве», но совершенствовал систему выражений на каждом этапе творчества. В первых канцонах «Пира» использован строй сладостного нового стиля. В третьей канцоне и в некоторых других, которые, вероятно, должны были войти в ненаписанные трактаты этого произведения, Данте искал резко звучащие, богатые рифмы, избегая всего, что можно было бы назвать лирическим бельканто. Когда аллегории и нравоучения наскучили поэту, он написал цикл о Каменной Даме, но не забыл художественные достижения дидактического периода своего творчества.

Новые приемы поэтической техники проявились с большой силой не только в «каменных» канцонах, но также в «Божественной Комедии».

В первой канцоне о Мадонне Пьетре замечателен зимний пейзаж, редкий в лирике трубадуров, неизвестный итальянской поэзии XIII века. Венера затемнена на небе, любовь замерла на земле; все оледенело. Амор «оттянул свои сети» в вышину и не улавливает обитателей земли — до весны, когда под знаком Овна пробудятся жизненные силы. Лишь жестокий терн (игра слов, crudele spina — указывающая на происхождение жестокой дамы) остается в сердце поэта.

Цветы под инеем на склонах гор
И в долах никнут, холод их терзает.
Окованы бессильные потоки,
Но этот терн жестокий
Амор извлечь из сердца не желает.

И если земля окаменела в долгом сне и вода превратилась в кристалл, любовь поэта все та же:

Но я в моем сраженье
Не отступаю ни на шаг единый.

В этот период своего творчества Данте был под влиянием Арнаута Даниэля, известного провансальского трубадура. Несомненно, что Данте, Гвидо и другие флорентийские поэты конца XIII века были хорошо знакомы С провансальской поэзией, однако не сделали выбора среди трубадуров, лучших по мастерству, у которых следовало бы учиться. В первые годы изгнания Данте снова обратился к провансальской поэзии и объявил в трактате «О народном красноречии», который был начат одновременно с «Пиром» и продолжен (книга вторая) в Луниджане, что совершеннейшие среди поэтов, писавших на новых языках, — Арнаут Даниэль (в песнях о любви), Гираут де Борнель (в песнях о справедливости) и Бертран де Борн (в песнях о военной доблести).

Арнаут Даниэль назван в «Чистилище» «лучшим кузнецом родного слова». Он считается изобретателем секстины. От него сохранилась секстина «Lo ferm voler qu'il cor m'entra» (Упорное стремление, овладевшее моим сердцем). По образцу провансальской секстины Данте создал итальянскую, не уступая Арнауту в мастерстве, превосходя его напряженностью чувств и игрой воображения.

В первой секстине Данте «На склоне дня в великом круге тени» слово-рифма повторяется в известной последовательности в каждой строфе, сковывая конец стиха и требуя от поэта большой силы комбинаторики, чтобы выразить свои мысли, не нарушая единства формы и содержания. Секстина Данте состоит из шести нерифмующихся внутри строф (в провансальской терминологии cobla dissoluta), написанных одиннадцатисложными стихами. Слова-рифмы гармонизированы и являются в сущности ассонансами. У Арнаута Даниэля: ongla, oncle, arma, cambra. У Данте: petra, erba verde,ombra (в переводе — камень, травы, зелень, тени). Приведем первые две строфы первой итальянской секстины, которой подражал Петрарка:

На склоне дня в великом круге тени
Я очутился; побелели холмы,
Поникли и поблекли всюду травы.
Мое желанье не вернуло зелень,
Застыло в Пьетре, хладной словно камень,
Что говорит и чувствует, как дама.
Мне явленная леденеет дама,
Как снег, лежащий под покровом тени.
Весна не приведет в движенье камень,
И разве что согреет солнце холмы,
Чтоб белизна преобразилась в зелень
И снова ожили цветы и травы.

Пейзаж секстины зимний, так же как в первой канцоне. Страстная напряженность не исчезает в секстине, несмотря на осложненность формы. Безжалостная красавица с золотыми кудрями мучит воображение поэта: