Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

Poscia vid'io mille visi cagnazzi
fatti per freddo; onde mi vien riprezzo,
e verrà sempre, de» gelati guazzi. [72]

E mentre ch'andavamo inver» lo mezzo

al quale ogne gravezza si rauna,
e io tremava ne l'etterno rezzo; [75]

se voler fu o destino o fortuna,

non so; ma, passeggiando tra le teste,
forte percossi «l piè nel viso ad una. [78]

Потом я видел сотни лиц во льду,

Подобных песьим мордам; и доныне
Страх у меня к замерзшему пруду. [72]

И вот, пока мы шли к той середине,

Где сходится всех тяжестей поток,
И я дрожал в темнеющей пустыне, – [75]

Была то воля, случай или рок,

Не знаю, – только, меж голов ступая,
Я одному ногой ушиб висок. [78]

Данте следующей своей строкой обращается к лицам, подобным песьим мордам (здесь имеются в виду не пёсьи, а волчьи морды, значит речь пойдёт о Франции). Здесь начинается второй пояс девятого круга – Антенора, где казнятся предатели родины и единомышленников. Они, как и грешники Каины, вмерзли в лед по шею, и лица их также обращены книзу, но еще более обезображены холодом.

Этот пояс назван по имени троянского вождя Антенора, которого послегомеровское предание изображало изменником.

К той середине, где сходится всех тяжестей поток – к средоточию Ада, центру вселенной, на который она давит всей своей тяжестью, или, согласно Плутарха, где сила тяжести меняет своё направление на противоположное.

Поэт во время путешествия встречает здесь своих родственников, знакомых и современников, но слепому случаю не место в замысле Комедии. Он, по своим представлениям, либо по общепринятым, размещает здесь каждый персонаж, как бессмертную иллюстрацию назидательному смыслу своего великого произведения. Вот и сейчас: – «Я одному ногой ушиб висок» – он встречает своего современника.

Piangendo mi sgridò: «Perché mi peste?
se tu non vieni a crescer la vendetta
di Montaperti, perché mi moleste?» [81]

E io: «Maestro mio, or qui m'aspetta,

si ch'io esca d'un dubbio per costui;
poi mi farai, quantunque vorrai, fretta». [84]

Lo duca stette, e io dissi a colui

che bestemmiava duramente ancora:
«Qual se» tu che così rampogni altrui?» [87]

«Or tu chi se» che vai per l'Antenora,

percotendo“, rispuose, „altrui le gote,
sì che, se fossi vivo, troppo fora?» [90]

«Vivo son io, e caro esser ti puote»,

fu mia risposta, «se dimandi fama,
ch'io metta il nome tuo tra l'altre note». [93]

«Ты что дерешься? – вскрикнул дух, стеная. —

Ведь не пришел же ты меня толкнуть,
За Монтаперти лишний раз отмщая?» [81]

И я: «Учитель, подожди чуть-чуть;

Пусть он меня избавит от сомнений;
Потом ускорим, сколько хочешь, путь». [84]

Вожатый стал; и я промолвил тени,

Которая ругалась всем дурным:
«Кто ты, к другим столь злобный средь мучений?» [87]

«А сам ты кто, ступающий другим

На лица в Антеноре, – он ответил, —
Больней, чем если бы ты был живым?» [90]

«Я жив, и ты бы утешенье встретил, —

Был мой ответ, – когда б из рода в род
В моих созвучьях я тебя отметил». [93]