Дантисты тоже плачут

В доме временно наступила тишина. Наташка вместе с одной частью Арцеуловых уехала в бюро путешествий. Старший брат с женой двинулись в ГУМ. Аркашка работал, Маня готовила доклад в Ветеринарной академии, Оля и Ленка гуляли с близнецами. Как хорошо дома одной! Тихо. Наслаждаясь покоем, я растянулась на диване, в руках – любимый роман Агаты Кристи, на столике сигаретка и чашка кофе. Прибежали собаки. Банди тут же вспрыгнул на диван, я погладила его крепкую шелковую спинку и почувствовала, как слипаются глаза. Сладкий сон закрыл веки. Но тут пришла Клеопатра.

Сначала кошка старательно топталась у меня на животе. Потом принялась тереться мордочкой о подбородок. Увидев, что хозяйка продолжает дремать, Клепа прижала холодный мокрый нос к моему уху. Вибриссы ужасно щекотали лицо. Кошка упорно вертела носом. Затем, понимая, что хозяйка не встает, она вытянула лапу, поставила ее мне на лицо и слегка выпустила когти. Клеопатра была целеустремленной и всегда добивалась своего. Сейчас она желала «Вискас».

Я приняла вертикальное положение и посмотрела на мучительницу.

– Ну и свинья ты, Клепа, придется вставать кормить.

Тут затрещал домофон. Да, отдохнуть не удастся. Это приехала с очередным заданием по французскому Ева. Девочка выглядела оживленной и счастливой.

– Вилли и Дилли просто прелесть. Целый день едят, потом спят так смешно на спине, растопырив лапки. Такие хорошенькие.

– Мама не очень ругается?

Ева захихикала.

– А ее нет.

– Как нет?

– Папа утром отвез маму в клинику нервных болезней, говорит, что у нее невроз и его следует лечить. К тому же для Юры позвали няню. Ой, они так ругались, когда от вас приехали, – поведал бесхитростный ребенок, – орали на всю квартиру. Правда, папа только шипел, ну а мама просто визжала, а потом плакать стала!

То, что Резниченко оказалась в больнице, казалось, радовало дочь.

– Надо съездить навестить ее, знаешь адрес?

– Адреса не знаю, но помню название.

Мы сделали задание, попытались разобраться в глаголах. Ева прилежно старалась вникнуть в тайны спряжений, когда телефонный звонок оторвал нас от работы. Пожилой женский голос попросил Еву. Девочка схватила трубку и сказала:

– Прости, Серафима Ивановна, задержалась. Не волнуйся, сейчас поеду домой.

– Кто это? – удивилась я. – Вроде ты никому не хотела рассказывать о занятиях.

– Серафима Ивановна, няня. Она безумно старая, еще папу нянчила. А теперь, когда мама в больнице, отец пригласил ее приглядеть за Юрой. Серафима Ивановна уже больше не работает, но папу обожает, поэтому и согласилась. Жить у нас она отказывается, ездит к себе в Ясенево. Это далеко, вот я и должна пораньше приехать домой, чтобы отпустить Серафиму Ивановну. Юра такой капризный, ни за что не останется с Людой, будет орать как заведенный. Да вы не волнуйтесь, няне можно доверить любой секрет. К тому же она терпеть не может маму и ничего ей не расскажет.

На следующее утро, купив красивую орхидею, я отправилась навестить Нелли. Многое в ее поведении казалось странным.

Конечно, фотография не из самых красивых, но и не ужасна. Лицо девушки вполне узнаваемо, и оно не обезображено. Что же так напугало Резниченко, из-за чего женщина лишилась рассудка? И потом, явная злоба по отношению к Еве, по-моему, мать просто бьет ребенка. Интересно, догадывается об этом Владимир?

Клиника располагалась в тихом уголке. Большой парк со старыми деревьями, которые летом, наверное, полностью укрывали здание от любопытных взглядов. Но сейчас, зимой, трехэтажный дом был виден как на ладони. Почти все окна второго и третьего этажей забраны решетками, в воротах стояли два охранника. Они долго придирчиво расспрашивали о цели визита, один связался с лечащим врачом.

«Ну и порядки, – подумалось мне, – как в тюрьме».

Наконец разрешение было получено, ворота распахнулись, и я въехала во двор.

В холле тихо сидело несколько человек, скорее всего родственники. Я подошла к справочному окошку.

– Где найти Нелли Резниченко?

– По какому вопросу? – прокаркал тучный лысый мужчина.

Ничего себе заявление для больницы!

– Хочу навестить, передать цветы.

– Не положено, только родственникам.

– Я ее сестра.

– Фамилия, имя, год рождения?

Боже мой, где-то я уже слышала подобные вопросы!

– Дарья Васильева.

Бдительный страж подал пропуск, не забыв отметить время входа: 12.10.

Я побрела по коридору, поглядев на клочок бумаги: палата 18. Комната оказалась на втором этаже, одна из тех, окна которых закрывала решетка. Нелли лежала на гигантской кровати и читала поваренную книгу. Увидев меня, она изумилась:

– Даша? Как узнали, что я здесь?

– Одна маленькая птичка на ушко нашептала. Вот. – И я протянула орхидею.

– Что за прелесть, – восхитилась больная, – обожаю цветы, да еще розовые, мой любимый цвет.

– Как самочувствие?

Женщина картинно прижала пальцы к вискам.