Дантисты тоже плачут

Покосившийся на один бок серо-розовый домик. На окнах буйно цветет герань. По дорожке, спиной к зрителю, идет кривоватая и длиннорукая женщина с гигантским ведром темно-зеленого цвета, наполненным сусально-золотой жидкостью. На пороге избушки восседает трехцветная кошка потрясающей жирности. Животное улыбается во весь рот, обнажая мелкие зубы хищника. Над всем этим великолепием сияет полная луна, в угольно-черном небе блестят выполненные серебряной краской звезды.

Я вздохнула – художника из моего ребенка не получится, пусть лучше учится на ветеринара. Но Казик и Арам оказались другого мнения. Они восхищенно зацокали языками и закрутили головами. Потом армянин сказал:

– Если девочка разрешит, возьму ее картину с собой и выставлю в галерее. Завтра у меня открытие выставки пяти начинающих живописцев, присоединю вас к ним – будете шестой. И обязательно приезжайте к двенадцати дня. Соберется много народа – пресса, критики.

– А как же лицей? – не выдержала я. – В это время еще идут занятия.

– Ну мамусенька, – умоляюще заныла дочь, – один раз можно пропустить, напиши записку, что повела меня к врачу.

На следующий день ровно в двенадцать мы в полном составе, кроме животных и близнецов, входили под своды галереи. Арам тут же подвел к нам странного вида молодого зеленоволосого человека с серьгой в ухе.

– Кто это? – в ужасе спросила Зайка, пока экзотическая личность, поставив Маню около ее пейзажа, вовсю щелкала фотоаппаратом.

– Очень модный и известный критик из элитарного журнала для любителей живописи, – пояснил возникший невесть откуда Казик, – с ним надо дружить. Может в один момент сделать вас богатым, модным, покупаемым. Живопись – тоже бизнес.

И он приветливо помахал зеленоволосому рукой. Я огляделась по сторонам. Мой первый муж был художником, и я более или менее представляла себе привычки и вкусы богемы. Толпа, плавно перетекавшая из зала в зал, пестрела самыми невероятными нарядами. Меха и старые джинсы, твидовый пиджак в паре с шифоновой юбкой, из-под которой выглядывают английские ботинки. Промелькнули мужчина в одеянии буддийского монаха и дама в сари.

Небольшое оживление наблюдалось возле Маниного пейзажа. Маленькая седовласая дама, обвешанная с головы до пят разнообразной бижутерией, громко восклицала:

– Какой примитив! Какой примитив!

– Ох, не надо было Манькин пейзаж сюда выпихивать, – уныло сказал Аркадий, – конечно же, вещь примитивная и дурацкая. Ну, сейчас наслушаемся комплиментов!

Но возбужденные зрители, столпившиеся возле Машкиной картины, не собирались расходиться. Оттуда постоянно слышались странные фразы:

– Потрясающая диспропорция деталей!

– Шикарно нелогичная композиция!

– Полное отсутствие стандарта!

Я вжала голову в плечи и подумала, что ребенка, пока он не понял, как его ругают, следует отвезти домой. Но тут произошло нечто совершенно невероятное. Толпа раздвинулась, и прямо на нас двинулся высокий холеный мужчина с аристократическим лицом. В его левом ухе сверкала маленькая брильянтовая сережка. Он подскочил к оторопевшей Мане и проговорил:

– Вы автор работы?

Испугавшаяся Маруська смогла только покачать головой.

– Продаете сами или через агента? Кто представляет вас на выставке?

Девочка беспомощно закрутила головой, но тут, словно из-под земли, вырос Арам. Он протянул холеному руку и радостно улыбнулся:

– Что, почуял запах таланта? Это моя протеже.

– Гениальный примитивист, – воскликнул мужчина, доставая из кармана чековую книжку, – к тому же ребенок! Из этого следует сделать конфету.

И он властным движением руки подозвал седовласую даму с побрякушками.

– Лиля, займись срочно, чтобы вечером лежало на столе и в выпуск. Пусть кто-нибудь снимет, как я вручаю художнице чек.

Ошалелую Маньку поставили перед картиной. Какие-то мужчины защелкали вокруг фотоаппаратами. Седовласый, улыбаясь, отдал ребенку чек.

– Ничего не понимаю, – сказала Зайка, – объясните наконец, Арам, что здесь происходит?

Владелец галереи радостно потер руки:

– Ваша сестра – редкий талант. Можно сказать, гениальный примитивист. И сейчас она продала картину. Если будет упорно работать и использует полученный сегодня шанс, то через несколько лет сделает первый миллион долларов. Видите, как она понравилась Красовскому?

– Кто это такой? – изумленно спросил Аркадий.

– Красовский – газетный магнат. Ему принадлежит довольно большое количество изданий. Он – страстный коллекционер и обожает открывать новые имена. Судя по всему, Красовский в восторге от Маши. Дама в браслетах – ведущий критик, сейчас она берет у ребенка интервью для утреннего выпуска. Если я хорошо знаю Красовского, то сегодня вечером к вам примчатся телевизионщики, а завтра приедут конкуренты из других изданий. Тут главное – не растеряться и на волне успеха быстренько написать еще несколько работ. Пойдемте послушаем, как девочка отвечает на вопросы.

Мы постарались протолкаться поближе.

– Нет, ты только посмотри, – завороженно протянул Аркадий, – только посмотри, просто Жорж Санд!

У картины Маруся, отставив ногу в сторону и сжимая в правой руке бокал с шампанским, разговаривала с критикессой.