Дао благополучия. История вашего будущего

5. Именно карты человека образуют вторичную реальность его жизни – более реальную, чем первичная, поскольку наши представления о себе, других, мире и Боге имеют характер самоисполняющихся пророчеств и самореализующихся предсказаний.

6. Функциональной основой всего этого выступает так называемый закон воплощения, согласно которому мы способны воплотить (да что там воплотить – просто увидеть!) в своей жизнедеятельности только то, что присутствует в нашем сознании.

7. Программы вторичны по отношению к картам и обеспечивают реализацию только того, что отвечает соответствующим картам.

8. В связи с этим в процессе нашего обучения и воспитания мы можем действительно усвоить и принять только те программы, которые адекватны отвечающим за них картам.

9. И карты, и программы являются в высшей степени бессознательными (и даже просто неосознаваемыми) образованиями, не поддающимися изменениям на сознательном уровне.

Чтобы вы могли полнее понять, представить и ощутить, попробую разъяснить вопрос о картах на примере их, так сказать, мегаварианта. А именно – базовых представлений человека о себе, других, мире и Создателе.

Дело в том, что еще до рождения у любого ребенка складываются некие исходные представления, впоследствии определяющие его отношение к жизни в широком смысле этого слова (да и вообще саму жизнь). Представления о том, насколько благополучен он сам и насколько благополучны другие (а еще и насколько благополучен мир, в котором ему предстоит жить, а также Некто, тот, кто его создал…). У подавляющего большинства детей к моменту рождения эти четыре метакарты соответствуют идеальному варианту «все о’кей»: я, другие, мир и Бог (за редким исключением тех, кого хотели убить еще в утробе матери, сделав аборт, или тех, вынашивание которых происходило с выраженными патологиями). Однако далее травма рождения (крайне неприятный и плохо организованный процесс), родительское программирование и воздействие значимых других приводит к тому, что вышеупомянутые метакарты пришедшего в этот мир человека меняются, а после как бы фиксируются.

О тех немногих, которые сумели в этих без преувеличения стрессовых условиях сохранить метакарту «я благополучен – другие благополучны», ничего писать не буду: во-первых, они не особенно нуждаются в создании благополучия (правда, базового), а во-вторых, таковых действительно просто мало – ну очень-очень мало…

Что касается тех, кому не повезло, то прежде всего (и, возможно, чаще всего) в силу ряда обстоятельств они принимают в качестве основной метакарты принцип «я неблагополучен – другие благополучны». Возникает это как из-за беспомощности ребенка, его целиком и полностью зависимой позиции во время и после родов, так и вследствие его заброшенности родителями и значимыми другими в более поздний период. Однако как бы ни генерировалась эта самая метакарта, рано или поздно многочисленные обиды и унижения находят свое выражение в устойчивом ощущении беспомощности и ненужности себя («я неблагополучен») при полном или относительном признании благополучия определяющих его жизнь и управляющих ею всесильных взрослых («другие благополучны»).

Бывает (но значительно реже), что человек принимает другую метакарту: «я благополучен – другие неблагополучны». Обычно это происходит в силу двух причин. Либо подчеркивания превосходства ребенка над остальными – когда он растет в атмосфере всепрощения, почитания себя, но принижения и подавления других. Либо, наоборот, при постоянных унижениях, угрожающих его здоровью (как психическому, так и физическому), а то и самой жизни. В этом случае, чтобы преодолеть свою угнетенность и беспомощность, а то и просто выжить, ребенок как бы принижает мучителей, признавая их неадекватность, и возвышает себя, любым образом оправдывая собственную адекватность и, возможно, исключительность.

Наконец, еще реже, но все же иногда человек принимает самую безнадежную метакарту: «я неблагополучен – другие неблагополучны». Это метакарта отчаяния и опустошающего душу бессилия, когда все, что остается, – это только тонуть дальше, опускаясь на самое дно, и обреченно ждать, когда же все, наконец, кончится…