Читаем Дао дэ цзин полностью

Интересное рассуждение об указанных Лао-цзы ступенях забвения истины принадлежит Ли Сичжаю: «То, что нельзя обрести, – это Путь, а то, что обрести можно, – это Совершенство. Совершенство в человеке зовется человечностью. Когда в человечности не утрачено должное – это справедливость. Выпрямление вещей посредством справедливости называется благочестием».

<p>XXXIX</p>Из тех, кто в древности обрел единое:Небо, обретя единое, стало чистым;Земля, обретя единое, стала покойной;Духи, обретя единое, стали божественными;Долины, обретя единое, стали полны;Вся тьма вещей, обретя единое, живет;Князья и цари, обретя единое, правят Поднебесной.Так все происходит благодаря единому.Небо, не будучи чистым, не расколется ли?Земля, не будучи покойной, не растрясется ли?Духи, не будучи божественными, не обессилят ли?Долины, не будучи наполненными, не оскудеют ли?Вся тьма вещей, не имея в себе жизни, не исчезнет ли?Князья и цари, не имея почета и славы, не падут ли?Посему корень почета – униженность.Основа славы – безвестность.Оттого князья и цари зовут себя сиротами, одинокими, беспомощными.Не значит ли это, что для них униженность – корень?Разве нет?Имея множество колесниц, считай, что у тебя нет колесниц.Не желай ни блестеть, словно прекрасная яшма,Ни быть твердым, словно простой булыжник.Примечания к переводу

1. Во 2-й – 4-й строках перечисляются свойства, традиционно приписывавшиеся Небу, Земле и духам. Термин лин (в переводе: «божественное») означал сверхъестественную силу богов.

2. Упоминание о том, что долины благодаря единому «наполнились», может показаться странным в свете высказываний Лао-цзы о животворной «пустотности» долин. В действительности здесь нет противоречия: пустота долины вмещает в себя – и даже порождает – изобильную жизнь. Дэцин отождествляет понятие долины здесь с океаном, вбирающим в себя все потоки.

3. Строка 6 отсутствует в обоих мавандуйских списках. Гао Мин считает эту фразу и соотносящуюся с ней 13-ю строку позднейшими вставками.

4. В 7-й строке в списке Хэшан-гуна, а также в мавандуйских и некоторых других списках употреблен знак «прямой», «правильный», который близок по смыслу знаку, фигурирующему в традиционном тексте. Следует иметь в виду, что в китайском языке понятие «управлять» еще нагляднее, чем в русском языке, связано с понятием «выправления». В некоторых западных переводах говорится, что «князья и цари стали образцом для мира».

5. В 8-й строке в тексте Фу И, Цзяо Хуна и ряде других списков в конце фразы добавлен знак «единое», и ее следует читать, как представлено в данном переводе: «Так все происходит благодаря единому». Но и без иероглифа «один» Ван Би, а вслед за ним Чэн Сюаньин толкуют эту фразу аналогичным образом. Ма Сюйлунь предположил, что данная строка является древним комментарием, смешавшимся с основным текстом, однако она присутствует и в мавандуйских списках и притом без знака «единое». По мнению Су Чэ, слово «происходит» означает здесь «достигает предела». Следуя этому прочтению, некоторые ученые (Гао Хэн, Чжан Сунжу, Р. Хенрикс) трактуют рассматриваемую фразу как сообщение о логическом выводе, излагаемом ниже, а именно: «Доводя это до логического вывода, скажем…» (перевод Р. Хенрикса). Впрочем, подобной трактовке препятствует присутствие в конце фразы номинативной частицы е, указывающей на окончание суждения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука