Читаем Дао дэ цзин полностью

3. Строка 5 в оригинале гласит: «Посему в установленных речах имеется такое…». Эта фраза присутствует и в годяньском списке, где, правда, вместо слова «посему» сказано: «вот почему». Слово «установленные» в разных списках передается разными иероглифами. Си Тун высказал предположение, поддержанное рядом исследователей, что «установленные речи» могут быть названием неизвестной книги (слово «речи» действительно часто употребляется в названиях древних книг). Однако с большей уверенностью можно сказать, что автор «Дао дэ цзина» имитирует (или частично заимствует) форму поговорок, тем самым придавая своим сентенциям весомость традиции, – распространенный прием в древней даосской литературе.

4. В конце 6-й строки годяньский список имеет знак «рассеянный», а мавандуйский текст В имеет знак «расточительный», который Сюй Каншэн интерпретирует как «плохо различимый» и, следовательно, указывающий на «предметы, находящиеся в темноте». Годяньский текст, по-видимому, имеет тот же смысл. Иероглифу «пресветлый» можно приписать и глагольное значение, как поступает Хэшан-гун, дающий такой комментарий: «Тот, кто прозрел Путь, пребывает как будто в потемках и ничего не видит».

5. Упоминаемое в 7-й строке «отступление» стоит в одном ряду с последовательным «возвращением» Пути и является условием всякого достижения. Лао-цзы – отец китайской стратегии, которая целиком основывается на принципе «отступления» как самого верного способа одержать победу.

6. Начальный знак в 8-й строке встречается в главах XIV и XXIII, где он переводится как «беззвучный», «неслышный» (в том же значении он употреблен в этой главе ниже). В данном случае, однако, комментаторы единодушно приписывают ему значение «ровный», «гладкий». Исходное значение противопоставленного ему знака лэй – «заросли колючек». Большинство переводчиков пользуются эпитетами «неровный», «пересеченный». Дэцин так разъясняет эту фразу: «Премудрый человек сердцем соединяется с Путем и смешивается с мирской пылью. Он пребывает со всеми в согласии, но никому не подобен».

7. В 9-й строке образ долины, как и в ряде других глав «Дао дэ цзина» выступает метафорой приниженности и одновременно все вмещающей в себя пустоты. Комментарий Хэшан-гуна: «Человек высшего совершенства подобен глубокой долине, не стыдится быть запачканным».

8. В 10-й строке говорится буквально о «великой белизне», которую Хэшан-гун отождествляет с чистотой (сердца). Многие переводчики изменяют слово «позор» на «грязь».

9. Большинство переводчиков следуют более буквалистскому прочтению 12-й строки: «Solid virtue appears as if unsteady» (Вин-тсит Чан), «Established virtue looks like cowardice» (У И), «Утвержденная Благая Сила – словно ослабленная» (Е. А. Торчинов). Между тем, как отмечает ряд исследователей, иероглиф «устанавливать» соответствует здесь сходному по начертанию знаку «прочный», «могучий». Я не вижу оснований для прочтения, предлагаемого И. И. Семененко: «Добродетель делают незыблемой как бы невзначай». Пояснение к этой строке Ли Сичжая гласит: «Тот, кто установил неколебимо свою природу, непременно на все смотрит легко и просто».

10. Перевод 13-й строки основывается на толковании последнего знака юй в древнем словаре «Шовэнь». Другое его значение – «полое внутри», то есть имеющее изъян, гнилое дерево. Р. Хенрикс переводит: «Genuine substance seems to be flawed». Удачный вариант находит И. И. Семененко: «Безыскусная правдивость кажется чем-то превратным». Перевод А. Уэйли: «То, что находится в естественном, чистом состоянии, кажется выцветшим» – оказал влияние на английские переводы, но слишком произволен. Следует учесть, что последний знак в данной фразе по начертанию сходен и к тому же рифмуется со словом «потворство» в предыдущей строке. Хорошим примером добродетели, о которой говорит здесь Лао-цзы, могут служить дети – простодушные даже в своих уловках. Истинно простодушный человек, как проницательно замечает Ван Би, сам не догадывается о своем чистосердечии.

11. Упоминаемое в 14-й строке превращение квадрата в круг – традиционная в даосизме метафора «обретения Пути». Забвение Пути, наоборот, соответствует превращению круга в квадрат. Согласно более приземленной трактовке этой фразы, мудрец не имеет конфликтов, поскольку не держится за свой субъективный взгляд. Согласно Лу Сишэну, речь здесь идет о человеке, который «прям внутри и осуществляет это вовне».

12. В 15-й строке знак ци означает одновременно жертвенный сосуд и человеческий талант, так что данную фразу можно перевести иначе: «Великий талант созревает позже всего». В комментарии Хэшан-гуна сказано: «Человек большого таланта подобен ритуальному треножнику, он не может сразу свершить свое предназначение». Позднейшие комментаторы единодушно усматривают здесь намек на заслуги мудрого правителя. Согласно пояснению Ли Сичжая, имеется в виду деяние, которое «свершается, не достигнув завершения».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука