Дао дэ цзин

3. Строки 5 – 8 дословно повторяют фрагмент главы IV. И Шуньдин высказал мнение, поддержанное многими, что здесь они были вставлены позднее. Между тем данная глава в ее традиционном виде присутствует уже в годяньском списке, а также в мавандуйских текстах, так что мнение И Шуньдина не может быть принято. Хэшан-гун в обоих случаях толкует «притупление острых краев» как «сдерживание желаний», упоминаемые в 6-й строке «узлы» как «сгустки злобы, не дающие покоя», «смирение свечения» – как «согласие собственной просветленности», а «уподобление пыли» – как «нежелание показывать свою исключительность». Ван Би толкует эти четыре фразы соответственно как «сохранение простоты», «отказ от соперничества», «нежелание показывать себя и отсутствие гордыни». В годяньском и мавандуйских списках строки 4 – 5 и 6 – 7 переставлены местами, а в мавандуйском тексте В 6-я строка начинается с союза «и»: «И развязывает узлы».

4. В словосочетании «сокровенное уподобление» первое слово часто обозначает в «Дао дэ цзине» главное свойство Совершенства, тогда как «уподобление» идентично понятию «сливаться» в предыдущей строке. Вероятно, здесь формулируется центральная идея Лао-цзы: недвойственность Небесного пути и путей человеческих. Комментарий Хэшан-гуна: «Сокровенное – это Небо. Кто способен претворить указанное выше, тот, можно сказать, идет одним путем с Небом».

5. В мавандуйских списках, а также в списке Хэшан-гуна и ряде других в начале строк 10, 12 и 14 стоит знак «также», то есть строку следует читать: «И также нельзя его обрести…» и т. д. Невозможность «обрести» Путь вытекает из его природы как «сокровенного уподобления»: такую реальность нельзя «объективировать».

6. В последней строке употреблен иероглиф «знатный», «ценный», который фигурирует в 14-й строке, где он переведен словом «почитать». Речь идет, конечно, не о ценности, признаваемой в свете. Поэтому трактовать его здесь как нечто «самое ценное» или «ценимое превыше всего» было бы неправильно. Ван Би комментирует: «К нему никто и ничто не могут ничего прибавить». Хэшан-гун, как обычно, предлагает более конкретное толкование: «Сын Неба не может сделать его подданным, плывет вместе с миром, уступчив и избегает вреда, а потому ценен в мире».

7. В этой главе рифмуются строки 4, 6, 8.

Комментарии

«Сокровенное уподобление»: новое название столь важной для Лао-цзы темы «срединности» существования. Мудрый устраняется из мира до… полной неразличимости в нем и в этом смысле – до полной слитности с миром. Лао-цзы добавляет новый штрих: мудрый «не говорит». Это в действительности означает лишь то, что слово мудрого, облекаясь в плоть письмен и звуков, тотчас освобождается от своего общепонятного значения, как бы рассеивается и тает, выявляя неисповедимую глубину осмысленной речи. Слово Пути есть пустота как самое зияние бытия. Как часто отмечали китайские комментаторы, оно обнаруживается там, где «и речь, и молчание исчерпывают себя».

Комментарий Янь Цзуня: «Тот, кто постиг Путь, одиноко видит, одиноко слышит, одиноко действует, одиноко существует. Отец не смог бы передать это сыну, а подданный не смог бы передать это правителю. Это подобно тому, как мать знает своего ребенка и младенец – своих родных. Тот, кто вошел в Путь, изрекает слова посредством безмолвия, делает дела посредством недеяния, чистым покоем упорядочивает себя и пребывает с миром в сокровенном единстве».

Комментарий Люй Хуэйцина: «Предел знания – это знание превечного. Завершается же оно в безмолвии, и без изъятия истинно. Говорить посредством слов – значит говорить не о Пути. А поскольку сообщить о знании можно лишь словами, тут есть знание незнания. Вот почему невозможно отказаться от слов, но слова знающего исходят из отсутствия слов. Он говорит так, словно не говорит».

Комментарий Ван Юаньцзэ: «Молчащий не говорит не потому, что держит что-то в секрете. На самом деле он говорит ни о чем».

LVII