Дао хаоса

Во-вторых, я хотел показать случай, в котором растворение субличностей было непростым. Я не собираюсь демонстрировать вам успех за успехом. Напротив, я хочу показать, что, несмотря на действенность процесса, следует изучить целиком и полностью субличности и контекст, в котором они возникли, прежде чем приступать к растворению. Проще говоря, растворение — это последний шаг в интеграции, а вовсе не первый. Поэтому, если вы психотерапевт, вам не следует обманываться насчет того, что вы обрели панацею от всех болезней. Процесс растворения субличностей действует только после предварительной терапевтической работы, после преодоления диссоциативной пустоты амнезии и признания своей травмы. И даже после этого для растворения и интеграции требуется некоторое время. Как говорил мой учитель Нисарга-датта Махарадж: «Чтобы упрочить это состояние, требуется некоторое время, но вам нужно крепко держаться за ваше истинное бытие».

Теперь, понимая, что поглощение — это часть процесса, но не весь процесс в целом, рассмотрим следующий случай.

Пример

Том — преуспевающий 40-летний бизнесмен. Его проблема — неадекватная ярость и злость по отношению к окружающему миру.

Терапевт: С чем вы хотите поработать?

Клиент: С реакцией на мою подругу.

Терапевт: Где внутри вашего тела находится эта реагирующая субличность?

Клиент: В солнечном сплетении.

Терапевт: Если вы отодвинете ее в сторону, что вы обнаружите за ней?

Клиент: Ощущение утраты.

Терапевт Если вы отодвинете его в сторону, что вы обнаружите за ним?

Клиент: Унижение.

Примечание терапевта

Здесь у него всплывают воспоминания о том, как 17-летний двоюродный брат принуждал его к оральному сексу, когда ему самому было пять лет. Я упоминаю об этом, поскольку при воспоминаниях об унижении и бессилии у него появляются невербальные признаки ярости и сопротивления.

Клиент (продолжает): Я ощущаю невероятную злость; когда-нибудь я убью этого ублюдка Билла. У меня было отличное настроение, я смотрел на Билла и хотел понравиться ему — и вдруг он повалил меня, уселся мне на плечи и сунул свой член мне в лицо, а потом заставил меня сосать его пенис, и я не знал, что мне делать. Когда-нибудь я доберусь до него.

Примечание терапевта

В этом монологе не ощущается и половины ярости, обуревавшей клиента в тот момент. Я переключил его внимание на поиски адекватных реакций на изнасилование. Употребляю слово "адекватных-, потому что с недавних лор у терапевтов принято называть сильную эмоцию высвобождением подавленной энергии. Я же считаю ее не высвобождением энергии, а адекватной реакцией на происшедшее.

Я считаю воспоминания о случившемся очень важными, но еще важнее понять, какая реакция возникла в тот момент.

Терапевт: Можете ли вы сейчас мысленно посмотреть кино?

Клиент Да.

Терапевт Начните с начала ситуации насилия и подробно опишите, что вы видите. Описывайте происходящее от третьего лица: говорите не «я», а "ребенок»,

Клиент: Хорошо. Ребенок играет со своим двоюродным братом, которого он идеализирует и пытается ему понравиться. Двоюродный брат ребенка начинает бороться с ним, валит его на пол и садится на него верхом. Затем двоюродный брат ребенка вынимает пенис из штанов и прижимает к моему лицу…

Терапевт К его лицу.

Клиент Да, к его лицу.

Примечание терапевта

Это кульминационный момент, или точка бифуркации, первого травматического эпизода. Я должен помочь ему рассказать эту историю от третьего лица, чтобы он мог увидеть фильм со стороны, а не в качестве героя фильма. Фильм разбивается на отдельные эпизоды, и в каждом эпизоде ведется работа сточкой бифуркации.

Терапевт: Какие мысли возникают у ребенка?

Клиент «Что происходит?»

Терапевт: Пусть ребенок в фильме думает: «Что происходит?»

Клиент Хорошо.

Терапевт: Какие чувства испытывает ребенок?

Клиент: Растерянность и страх.