Дао — путь без пути

Великое прозрение старого Мастера:

Человек, ты не пытался оставить след.

Так о чем жалеть? Если вы амбициозны, вам есть о чем жалеть, потому что амбиция ненасытна. Если вы неамбициозны, вы счастливы, вы недоступны фрустрации.

Старик, у тебя — ни жены, ни сына…

Он говорит: «У меня — ни жены, ни сына, так о чем мне печалиться?» Попытайтесь понять, что он имеет в виду. «Я абсолютно один, — говорит он, — некому тревожить моё одиночество, моё уединение не смущаемо никем. Я один, свободен, полностью принадлежу себе, никто не дёргает меня туда и сюда: ни семья, ни родственники, — о чем же мне печалиться?»

Учтите, когда вы один, вы не один — вы одиноки, вам недостаёт другого, вам недостаёт других, потому что вы не научились быть с самим собой. Вам недостаёт других, потому что вы ещё не умеете быть с самим собой. Одинокость — понятие, отрицающее отсутствие другого. Одиночество — понятие, утверждающее присутствие вашего настоящего существа. Одинокость уродлива, одиночество прекрасно. Природа одиночества лучезарна.

Будда один, я один, Ли-цзы один, один старик Лин-лей. Когда вы сидите один, вы просто одиноки, вам чего-то не хватает. В глубине души вам не хватает компании — куда пойти, что делать, чем заняться, чтобы забыть себя. Вы ещё не научились быть с самим собой, вы ещё не влюбились в себя.

Старик, у тебя — ни жены, ни сына…

"О чем жалеть? Я один, как вершина Гималаев… один. Все — красота, молчание, благодать".

А смерть уже на пороге.

Для даоса смерть — возвращение домой: странствие окончено. Как в путешествии в другую страну… Когда мои саньяси едут к себе обратно, они отправляются в другую страну. Выбравшись обратно, — их дом здесь, — они счастливы. Смерть — это возвращение домой, к начальному, возвращение к источнику, туда, откуда мы пришли.

И вот этот старик говорит:

А смерть уже на пороге.

«Так о чем же жалеть? Я счастлив, просто счастлив, все прекрасно — душе не бывает лучше».

Ребёнок, ты не учился себя вести;

Человек, ты не пытался оставить след;

Старик, у тебя — ни жены, ни детей, А смерть уж на пороге.

— Учитель, какое счастье позволяет вам петь, подбирая зёрна?

Ученик Конфуция не может этого понять, он вновь и вновь повторяет вопрос, он упускает, он слушает, но не слышит, все прошло мимо. Сказанное столь велико, столь исполнено опыта, так потрясает все основы… но для конфуцианца все проходит мимо.

Учёный всегда проходит мимо истины. Из всех людей пандит меньше всего способен слушать, настолько он полон своими идеями. Пока произносились эти потрясающие слова, в голове Цу-каня, наверное, промелькнули сотни мыслей, он уже приготовил сотни вопросов, обдумывал, о чем спрашивать дальше. Он, казалось, слушал, но не услышал.

— Учитель, какое счастье позволяет вам петь, подбирая зёрна?

Опять характерный вопрос: «Какое счастье…?» Запомните, если для счастья есть причина, то причина эта, неизбежно, в прошлом. Причины всегда в прошлом. Счастливого спрашивают: «Что сделало вас счастливым?» То, что дало вам счастье, уже в прошлом, так что причинное счастье настроено на прошлое. «Настроено на прошлое» — значит то, чего больше нет; оно придумано, воображено, иллюзорно.

Подлинное счастье настроено на настоящее, оно никогда не настроено на прошлое. Подлинное счастье возникает здесь и сейчас, и в это самое мгновение, в нем вовсе нет прошлого, чтобы быть обусловленным. Оно — и причина и следствие одновременно. Постарайтесь это понять. Вот вы говорите: «Я счастлив, потому что родился у богатых родителей», но это было семьдесят или сто лет назад. Ваше счастье по поводу того, что было сто лет назад… да вы сами себе это придумали. «Я счастлив, — говорите вы, — потому что десять лет назад мне присудили Нобелевскую премию». Десять лет назад присудили Нобелевскую премию? Как же ваше счастье запылилось! За десять лет скопилось столько пыли, грязи; такое жалкое у вас счастье, да оно давно протухло! Какие вы несчастные: едите пищу, приготовленную десять лет назад.