Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 2

То же случилось с другими двумя женщинами: их отвели в розовую комнату.

После этого Апостол Петр обращается к итальянке:

— Ну а ты, ты была честной?

— Я никогда не делала никому ничего плохого, Петр! — отвечает она. — Можно сказать, я была честной. Я любила любовь, я любила любовь больше всего на свете!

— Отведи ее в мою комнату, — сказал ангелу Святой Петр.

Достаточно на сегодня.

Глава 5 Настоящий момент есть все

Первый вопрос:

Ошо,

Я так часто хочу поблагодарить тебя, но каким-то образом молчание выражает это лучше, чем слова.

По-настоящему важные вещи в жизни невозможно выразить словами, только тишина способствует общению. Слова утилитарны, они принадлежат рынку. Поэтому, когда вы действительно хотите сказать что-то от всего сердца, вам каждый раз будете находить это трудновыразимым. Любовь невозможно выразить словами, благодарность нельзя высказать, молитва — это глубокое безмолвие внутри вас. Это чрезвычайно важно понимать, потому что мы воспитаны на словах с убеждением, что все можно выразить словами, — и мы пытаемся. И, выражая невыразимое, мы искажаем его.

Лао-цзы говорит: Дао нельзя выразить словами. Уже в тот момент, когда вы делаете это, вы искажаете его. Истину нельзя передать, ни одно слово не соответствует в полной мере. Она настолько безбрежна, больше чем небо, а слова так ничтожны. Они хороши для повседневности, они утилитарны. А когда вы начинаете двигаться к не-утилитарному, вы выходите за пределы слов. Именно в этом суть религии: выход за пределы слов и выход за пределы мира, принадлежащего словам.

Ум состоит из слов, сердце состоит из тишины, из полной тишины, девственной тишины, ненарушаемой тишины. Ничто не шелохнется в самом центре вашего существа.

Чувствовать блаженство от того, что что-то поднимается внутри вас, то, что нельзя выразить словами. Это молитва. Молитвы, которые люди творят в церквях, в храмах, не молитвы, это лишь выражение желаний. И пока люди не прекратят эти свои глупые молитвы, они не отведают нектар настоящей молитвы. Они так и не познают запредельное.

Слова могут быть христианскими, индуистскими, мусульманскими, буддистскими. Тишина — это просто тишина. Тишину нельзя называть христианской, или индуистской, или мусульманской. Ей невозможно дать определение. Никакое прилагательное нельзя отнести к ней.

Тишина религиозна. Ваши так называемые молитвы не что иное, как просьбы исполнить то или иное желание, обращенные к Богу. Это не благодарность за все, что вам уже дано; это жалоба. Это жалоба: почему вам не было дано больше? Желания — это жалобы, желание означает, что вы хотите большего: того, что уже есть, недостаточно, это несправедливо, другие имеют больше. Молитва в истинном смысле слова — это благодарность, благодарение, которое не выскажешь словами. И нет необходимости его высказывать.

Один из величайших философов своего времени, Людвиг Витгенштейн, говорил: «О чем невозможно говорить, о том следует молчать». Потому что сказать об этом — значит осквернить. Сказать — значит произвести насилие. Витгенштейн был не просто философом, он был на грани, где кончается философия и начинается мистицизм. Поэтому он один из самых непонятых философов своего времени — наиболее глубоких и наиболее непонятых. Такова судьба тех, кто воистину глубок в своем преодолении. То, что он говорит, выходит за рамки философии, оно затрагивает религиозность.

Ты говоришь: «Я так часто хочу поблагодарить тебя...» Нет необходимости говорить об этом. Когда благодарность поднимается внутри вас, ее слышно. Произнеся ее, вы разрушите всю ее красоту. Пусть она останется на уровне общности сердец. Нет необходимости делать ее общением голов. Общение — это общение голов, общность — общность сердец. Общность — это любовь, общение — это о любви. Помните: разговоры о Боге никак не связаны с Богом. Разговоры об огне не огонь. Об огне не нужно говорить, его нужно видеть, чувствовать. Благодарность, признательность, благодарение, любовь — все это принадлежит тотально иному плану вашего существа. Они не имеют ничего общего с головой, они напрямую связаны с сердцем. И есть еще более глубокий уровень, чем сердце.

Есть три плана. Первый, самый поверхностный, — это голова. Второй глубже, чем голова, но не самый глубокий внутри вас, — это сердце. Вам хочется сказать, но в то же время вы чувствуете, что это не может быть выражено словами. И третий план — ваше существо. Вам даже не хочется говорить; вы просто становитесь этим. Само ваше существо становится благодарением, и нет сомнений — говорить об этом или не говорить. Ощущение, что вы хотите сказать, но не можете, тоже осталось далеко позади. Вы сами благодарение, и незачем говорить.

Когда розовый куст весь в цвету, ему не нужно говорить миру, ему не нужно объявлять миру: «Я прекрасен». Он прекрасен.