Дао: Золотые Врата. Беседы о «Классике чистоты» Ко Суана. Ч. 2

О его смерти сообщили в газетах. Когда Вивек прочитала статью, она спросила, как такое возможно. Он погиб в авиакатастрофе, все его тело превратилось в сплошное месиво. Все его кости были переломаны, череп пробит, мозг вытек наружу, но на лице было написано великое умиротворение. Вивек не могла этого понять. После такой ужасной смерти разве может лицо выражать великий покой?

Но есть один секрет, и он заслуживает понимания. Когда человек умирает в постели после продолжительной болезни, постоянно думая, беспокоясь о смерти, его лицо не может быть спокойным и умиротворенным. Все волнение, напряжение, попытки уцепиться за жизнь будут отражаться на нем. Но когда человек умирает внезапно, когда смерть приходит, словно сюрприз, неожиданно, в этот момент ум останавливается.

Я сам бывал во многих авариях, и люди, которые в этот момент были рядом, все испытывали одно и то же. В самый момент опасности ум исчезает, потому что ум не может думать об этом. Здесь не о чем думать, об этом невозможно думать. Ум останавливается, потому что он может двигаться лишь в замкнутом круге известного, а когда неизвестность вторгается в вашу жизнь настолько неожиданно, ум совершенно неспособен понять, что происходит. В глубоком шоке ум останавливается — на мгновение человек переживает проблеск не-ума.

Санджаю Ганди повезло больше, чем миллионам людей, умирающим в постели после продолжительной болезни, потому что они не могут использовать возможность, предоставленную смертью. Скорее всего, он не медитировал при жизни, но он вкусил капли нектара медитации, когда умирал. Смерть наступила настолько мгновенно, не дав его уму шанса подумать о происходящем. Такая смерть прекрасна.

С тех пор, как он умер, всю прошлую неделю мне задавали множество вопросов, поскольку люди, которые не медитируют, которые никогда здесь не были, которые не принимали саньясу, не способны понять, о чем я говорю.

Виноба Бхаве сказал, что Санджай Ганди ушел преждевременно. Это вовсе не так. Он был гораздо более зрелым человеком, чем Морарджи Десаи. По возрасту он был очень молод, всего тридцать три, но хронологический возраст не является реальным возрастом. Ганди гораздо больше понимал, он был гораздо разумнее, он обладал гораздо более глубокой ясностью. Он жил тотально, проживал каждый момент жизни. И такая смерть была очень естественной для него, она стала квинтэссенцией его образа жизни.

Именно поэтому я вообще ничего не говорил о случившемся. Сейчас уже все, у кого было что сказать, сказали, теперь я могу кое-что добавить, и это нечто совершенно другое. Я не испытываю печали в связи с его смертью. Да, стране будет его недоставать, но что касается его самого, его смерть была прекрасной. Страна упустила великолепную возможность в его лице, потому что он был надеждой, великой надеждой. У него хватало духу идти против закоснелых традиций, против ортодоксального сознания нашей страны. У него были железные нервы, он мог бороться против негласных правил, он учился бороться. И он преуспел. Постепенно его хватка становилась все крепче и крепче.

Страна, без сомнения, потеряла потрясающую возможность стать современной. Он был современным человеком, он не жил прошлым, он не верил в прошлое! Но что касается его самого, он не мог ожидать лучшей смерти. Подобная смерть стала логическим завершением всей его жизни.

Если смерть в тридцать три года означает лишь преждевременность, то Ади Шанкарачарья тоже умер раньше положенного. Ему было ровно тридцать три. Тогда Христос ушел преждевременно, ему тоже было ровно тридцать три. Долго жить еще ничего не значит. Продолжительность жизни не имеет никакого значения. Имеет значение только то, насколько ваша жизнь была насыщенной. Дело не в количестве, дело в качестве. Не имеет значения, как долго вы жили. Важно, как вы жили, насколько глубоко, насколько тотально, насколько интенсивно, со всей ли страстью — все зависит лишь от этого. А он, конечно, жил тотально, насыщенно, страстно и рисковал ради этого; он никогда не был трусом.

Люди, подобные Санджаю Ганди, обречены на странную смерть. Этой стране нужно больше таких людей. В течение столетий эта страна была страной трусов. Этой стране принадлежат Гималаи — величайшие горы мира, — но на протяжении целых ста лет люди со всего мира приезжали, чтобы покорить девственные вершины Гималаев. Но ни одному индусу это не показалось нужным. Индусы предпочитают безопасность, комфорт. Зачем рисковать? Многие умерли, пытаясь покорить Эверест.

Когда прибыл Эдмунд Хиллари, его спросили: «Вы сумасшедший? Зачем вам это нужно? Что вы от этого выиграете? Даже если вы доберетесь до вершины, там ничего нет! Почему столько людей со всего света пытаются покорить эту вершину?»

Хиллари ответил: «Только потому, что такая вершина существует. Это великий вызов. Стоя там, непокоренная, эта гора представляет собой великий вызов человеческому духу. Она должна быть покорена, дело не в какой-то выгоде. Это вызов человеческому духу...»