Даосские притчи

Не успела лиса слова эти договорить, как женщина прыгнула в котел и сварилась. А лисица, долго не мешкая, сняла с нее кожу и надела на себя. Потом повернулась мордой на восток и стала читать заклинания, одно длиннее другого. Не успело солнце скрыться за верхушками деревьев, как превратилась лиса в прекрасную девушку, похожую на жену крестьянина, как бывает похожа красивая дочь на уродливую мать. Приходит крестьянин домой, а его у порога с поклоном встречает молодая жена. Вошел в дом, а там все прибрано, пылинки не найти, повсюду шелка да наряды, а в сундуках золотые и серебряные монеты поблескивают. Удивился крестьянин, обрадовался, но виду не подал. Сытно поужинал и лег спать с молодой женой. Так в довольстве и неге прожили они год, но однажды дождливой осенней ночью постучался в их жилище странствующий даос и попросился на ночлег. Приютил крестьянин даоса, утром вышел проводить его до ворот, а гость говорит:

– Знаешь ли ты, с кем делишь пищу, кров и постель?

Улыбнулся крестьянин и спрашивает:

– А станет ли мне от этого знания лучше жить?

Задумался даос, покачал головой и, ничего не сказав, пошел своей дорогой.

Раненный дважды

Моу, сын царя Вэй, пошел к мудрецу Чжуан-цзы за советом.

– Вот я стою здесь с тобой, – начал он, – и смотрю на море, на то, как волны разбиваются о камень. Тело мое здесь, но сердцем я далеко отсюда, у городских башен царства Вэй. Как же мне быть?

– Цени жизнь, – ответил Чжуан-цзы. – Тот, кто ценит жизнь, презирает выгоду.

– Это я знаю, – сказал царевич. – Но я не могу себя побороть.

– Если не можешь побороть себя, тогда живи как живется и не насилуй дух, – сказал Чжуан-цзы. – Не уметь себя побороть и притом насильно себя удерживать означает «быть раненным дважды». А тот, кто «ранен дважды», долго не проживет.

Моу был сыном царя Вэй, владевшего десятью тысячами колесниц. Для него скрыться в пещере среди гор было труднее, чем простолюдину, но хотя он и не обрел Дао, можно сказать, что он кое-что знал о нем.

Чистое дыхание жизни

Учитель Ле-цзы спросил стража ворот Гуань-иня:

– Говорят, что высший человек идет под водой – и не захлебывается; ступает по огню – и не обжигается; воспаряет над всем миром – и не пугается. Как этого добиться?

– Этого добиваются не знаниями и ловкостью, а сохраняя чистоту жизненной силы, – ответил Гуань-инь. – Присядь, я расскажу тебе.

Все, что обладает формой и образом, звучанием и цветом, – это вещи. Чем же отличаются друг от друга вещи, и чем они превосходят друг друга? Формой и цветом – только и всего! Ведь вещи рождаются в Бесформенном и возвращаются в Неизменное. Какие могут преграды тому, кто это постиг? Такой человек пребывает в Неисчерпаемом и хоронит себя в Беспредельном, странствует у конца и начала всех вещей. Он бережет цельность своей природы, пестует свой дух и приводит к согласию свои жизненные силы, дабы быть заодно с творением всего сущего. Небесное в нем сберегается в целости, духовное в нем не терпит ущерба. Как же могут задеть его внешние вещи?

Вот так же и пьяный, упавший с повозки, может удариться сильно, а до смерти не убьется. Тело у него такое же, как у других, а ушибется он по-особому – ведь дух его целостен. Он не знал, что едет в повозке, и не знал, что свалился с нее, мечты о жизни и страх смерти не гнездились в его груди, и вот он, столкнувшись с каким-либо предметом, не ведает страха. Если человек может стать таким целостным от вина, то насколько же целостнее может он стать благодаря Небу?

Мудрый хоронит себя в небесном, и потому ничто не может ему повредить. Разве может что-то повредить Небу?

Привычка, характер, судьба

Конфуций любовался в Люйляне водопадом; струи спадают с высоты в три тысячи жэней, пена бурлит на сорок ли. Его не могут преодолеть ни кайманы, ни рыбы, ни черепахи – морские или речные. Заметив там пловца, Конфуций подумал, что тот с горя ищет смерти, и отправил своих учеников вниз, чтобы его вытащить. Но тот через несколько сот шагов вышел из воды с распущенными волосами, запел и стал прогуливаться у дамбы.

Конфуций последовал за ним и ему сказал:

– Я принял тебя за душу утопленника, но вгляделся: ты – человек. Дозволь задать вопрос: владеешь ли секретом, как ходить по воде?

– Нет, – ответил пловец. – У меня нет секрета. От рождения – это у меня привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба. Вместе с волной погружаюсь, вместе с пеной всплываю, следую за течением воды, не навязывая ей ничего от себя. Вот почему я и хожу по воде.

– Что означает «от рождения – это привычка, при возмужании – характер, в зрелости – это судьба»? – спросил Конфуций.

– Я родился среди холмов и удовлетворен жизнью среди холмов – такова привычка; вырос на воде и удовлетворен жизнью на воде – таков характер; это происходит само по себе, и я не знаю почему – такова судьба.

Рабочая лошадь

Из года в год рабочая лошадь тяжело трудилась и получала за это кров и жалкий корм. Однажды, когда лошадь отдыхала после трудового дня, в ее стойло вбежала ласка и стала потешаться над ней.